Лис заговорил не сразу, словно собираясь с духом.
— Расскажи мне о матери, — сказал он глухо и отрывисто, не глядя на Деанту. — Расскажи.
— Вы знали ее?
— Конечно, знал. Ну, можно так сказать. Я сопровождал ее на юг из столицы. Она… сильно постарела? — он посмотрел на Деанту.
— Я не знаю. Я же не видел ее юной.
— Ну да, ну да, — торопливо пробормотал Лис. — Ну хоть какая она?
Деанта покачал головой.
— Лучше вы расскажите, какой она была, когда вы знали ее.
Лис улыбнулся. В его единственном глазу плясал огонь очага.
— Она была красивая. Как принцесса из сказки. Нежная, такая хрупкая. И очень любила твоего отца, хотя видела его только один день и одну ночь, — он закашлялся. Посмотрел на Деанту. — И я тоже видел ее недолго. Только пока сопровождал. И мы почти не говорили. Какая она сейчас?
"Она безумна".
— Она красивая до сих пор. Стройная. — "Худая, она почти не ест". — И много говорит об отце.
— Она не вспоминает… меня?
— Простите, господин, но нет.
Лис усмехнулся.
— А я вот не могу забыть. Ладно, — он хлопнул по колену, вставая. — Иди-ка спать. Завтра в путь.
Дорога Ночи
До места встречи оставалось две ночи пути. И две ночи до момента встречи с Дневными.
— Я очень надеюсь, что кто-то придет, — говорил Адахье Тэриньяльт. — Может быть, мертвая волна не затронула Юг?
— Я надеюсь на это, — отвечал вместо Адахьи Нельрун. — Там осталась Правда владыки.
— Только владыка сам в заложниках в Холмах.
Нельрун кивнул.
— Это верно. Но он жив, и земля это знает.
— Будем надеяться, — повторил Тэриньяльт.
На стоянках Майвэ развлекалась, читая надписи на стенах — обрывки чужих жизней. Что думали они, оставляя эти надписи и рисунки? Было им весело или грустно? Майвэ улыбнулась, поймав себя на мысли, что ей тоже хочется оставить что-то на стене. Она воровато оглянулась, чтобы в закут никто не зашел, и нацарапала камешком "Арнайя Тэриньяльт, я тебя люблю".
За этим занятием она не услышала, как тот самый Тэриньяльт и вошел. Майвэ заслонила спиной надпись, хотя почти сразу же вспомнила, что он все равно не прочтет.
— Еда готова, госпожа, — как обычно, сказал он. После разговора с королем он старался держаться на расстоянии от нее. Майвэ не выдержала. Уж лучше все узнать и решить сразу.
— Ты хочешь оставить меня, Тэриньяльт? — негромко спросила она.
Он покачал головой.
— Я никогда не оставлю тебя.
— Тогда почему ты совсем не говоришь со мной? Мне очень одиноко, Арнайя Тэриньяльт.
Тэриньяльт опустил голову, потом снова поднял.
— Я дурно поступил. Но когда мы вернемся, я буду отстаивать свое право. Между нашими родами еще не улажена та старая вражда, вира не выплачена.
— Это буду я?
— Это тебя оскорбляет?
— Не очень. Нет. — Майвэ улыбалась. — Раз это ради того, чтобы быть со мной — то даже радует. Скорее бы все закончилось. Мы вернемся, и отец не будет вправе нам отказать. Мы будем героями.
— Если выживем, — сказал Тэриньяльт, — то будем. Идем, еда готова, госпожа. Люди ждут, они не станут есть без тебя.
***
Это был вход в старый медный рудник над Тианой. Отсюда громадный замок у черного зимнего леса казался игрушечным, а длинная белая дорога — узкой ленточкой.
Полукруглый черный вход виднелся над отвалом, по которому в свое время спускали тележки с рудой. День был пасмурный и ветреный, и лохмотья облаков волокло почти по земле. Полуразвалившиеся останки домов, складов, плавилен были унылы и тоскливы, словно и их задела Мертвая волна. На самом деле рудник забросили из-за смуты, потому как некому было защищать рабочих от тварей. "Сейчас никто бы их не тронул, — подумал Деанта. — Твари сами бежали от Мертвой волны. Опрометью. И здесь сейчас совсем тихо…" Он поймал себя на мысли, что уж лучше твари остались бы, только не было бы этой Мервой волны.
— Не хочется мне туда идти, — проворчал Сохора.
— И все же надо, — ответил Руа. — Нас ждут, и Уговор мы блюдем.
— Это если ждут, — протянул Сохора.
— Вот и посмотрим.
Юэйра не сказал ничего. Просто погнал коня ко входу.
— Ишь ты, лихой какой, — хмыкнул Руа. — Мы-то не будем торопиться. Это незачем. Торопыги погибают скоро.
— А вот рассказывали мне, — заговорил Сатья Королевский бард, — что рудокопам в этих местах являлась Хозяйка.
— Это еще кто? — тяжело пыхтя, спросил Руа. Слова барда отвлекли людей от мыслей о темноте и неизвестности.