Но я должен признаться вам, любезный Александр Филиппович, что при всем моем желании подражать любимцам счастья, для приобретения земных благ, я приступлю к делу со страхом и трепетом. Судьба повесила надо мною меч Дамоклеса, и этот меч – собственный мой язык. Ах, проклятый язык! – Зубы мои, слава Богу, так еще крепки, что я даже в состоянии жевать бифстекс на почтовых станциях, и так востры, что мне стоит только показать их, чтобы заставить молчать тех, которые без умолку и без причины ворчат на меня в течение нескольких лет. При всем том я не могу удержать языка за крепкими моими зубами! Если б вы знали, любезный Александр Филиппович, сколько этот язык наделал расстройств и замешательств, попавшись в приятные и усладительные беседы плутов, взяточников, лицемеров, низкопоклонников, невежд, толкующих нежно о честности, о бескорыстии, о Христианских добродетелях, об усердии к службе и о просвещении! – Куда мне деться с ним, как унять его, когда я знаю, что для приобретения друзей, покровителей и славы доброго человека, надобно уметь держать крепко язык за зубами? – У нас есть множество Грамматик Русского языка, а Грамматика излагает искусство правильно говорить и писать. До сих пор, не взирая на множество изданных Грамматик, у нас весьма мало людей, умеющих правильно говорить и писать, а что еще хуже, не умеющие правильно говорить и писать идут вперед, а умеющие или остаются сами назади, или отталкиваются назад неумеющими. Нельзя ли вам, любезный Александр Филиппович, заказать книгу не-Грамматику – которая бы научала искусству молчать и не писать? Вы бы оказали этим большую услугу умным людям, и приобрели бы вечную славу и благодарность потомства!
Предмет мой, ничто, так богат, что если бы я дал волю своему перу, то не кончил бы этой статьи на всей бумаге, производимой в Российской Империи в течение десятилетия. Но я должен уступить место другим Авторам, и потому оканчиваю статью желанием, чтобы в вашем Альманахе было хоть что-нибудь, и чтоб мое ничто не возбудило желчи в Критиках, которое, браня меня, подвергнутся справедливому упреку, что они бьются из ничего.