- Да, сэр, не авария. Сейчас мы все уже готовы двинуться в путь.
В полночь мы отцепили трейлер у ангара в Оттамуа, и Дон остался с нами на ночь. Беседуя, мы находили общих знакомых то на одном побережье, то на другом, и было уже более двух ночи, когда мы угомонились, развернули ему постель и, оставив одного, дали возможность уснуть.
На следующий день я приехал в аэропорт и выгрузил с трейлера части самолета, сложив их у задней стены ангара.
Мэрлин Винн пришел, чтобы повидаться со мной. Огромное помещение наполнилось эхом его шагов.
- Дик, я даже не знаю, что сказать. Сцепка была из плохого металла, и именно сейчас это дало о себе знать. Какая досада. Я так сожалею о случившемся.
- Не все так уж плохо, Мэрлин. Самое главное центроплан и стойки. Двигатель все равно нужно было ремонтировать. Кое-что сделать с крыльями. Будет неплохая работа на зиму.
- Что в старых самолетах замечательно, - сказал он, - это то, что их просто невозможно убить. Но все-таки стыдно, что этому суждено было случиться.
Стыдно, что этому суждено было случиться... Мэрлин ушел, и мгновение спустя я вышел из ангара, окунувшись в солнечный свет. Все это никогда бы не произошло, если бы мы оставались дома, если бы я и биплан летали послеполуденной порой по воскресеньям только в окрестностях аэродрома. И у меня не было бы ни самолета, потерпевшего аварию, ни его деталей, нуждающихся в ремонте.
Не было бы аварии в Прери-ду-Шин, когда кончиком крыла мы пытались подцепить носовой платок. Ни крушения в Пальмире, когда Полу пришлось туго. Ни аварии на междугородней трассе No 80, когда сцепку трейлера внезапно постигла авария.
Не было бы Стью, то пронизывающего воздух со стремительностью свинцового ядра, то загоняющего нас в тупик своими невысказанными вслух мыслями, то без конца смеющегося над своей жизнью. Ни мышки, покушающейся на мой сыр, ни пассажиров, впервые очутившихся в воздухе, ни фразы "Это великолепно!", ни "ПОТРЯСАЮЩЕ!", ни бессмертия в семейных фотоальбомах жителей Среднего Запада. Ни обилия смятых денежных купюр, ни подтверждения того, что бродячий пилот, если пожелает, и сегодня может выжить.
Ни Клода Шефферда с его шипящим чудовищным двигателем, выделывающим чудеса с паром. Ни живописных мест. ни полуночного жужжания москитов, ни медового клевера на завтрак; ни четкого строя аэропланов, летящих на закате, и ни печали одиноких самолетов, теряющихся из виду на западе. Ни свободы, позволившей понять, что каждое из этих удивительных событий, названных мной Руководством по Непризнанию Человека Детищем Случая, незабываемо.
Стыд? Взамен которого я предпочел бы остову разбитого самолета изысканный образец биплана, летающего только в тихое послеполуденное время по воскресеньям.
Я прошел по бетонному склону, залитому солнцем, и на мгновение снова ощутил себя сидящим в кабине биплана; мы летели вместе с ним над Ласкомбом и Трэвелэйром, набирая высоту, пронзали ветер, проносясь над зелеными полями и городами другого времени. Я все еще не постиг тайну крушения, но когда-нибудь я узнаю ее.
Что же было важно, думал я, по-прежнему ли та палитра и то время ждали меня, как будто делали это всегда, и для встречи с ними стоит лишь пересечь горизонт удивительной, свободной, волшебной земли, называемой Америка.
ЭПИЛОГ
ЧТОБЫ ОТРЕМОНТИРОВАТЬ БИПЛАН, НЕ ХВАТИЛО зимы, на это понадобилось два года.
Два года экономии долларов и ликвидации следов крушения - возвращение к жизни погибшего дерева и изорванной ткани. В то время я закончил и обшил новый центроплан верхнего крыла, заменил дюжину разбитых в щепки элементов каркаса фюзеляжа и крыльев, оберегая самолет от попадания воды, пока с помощью паяльных ламп погнутые соединения проводов заменялись новой, еще горячей, сталью, пока из обтекаемого тюбинга изготовлялись новые стойки.
И так - шаг за шагом, по мере того, как уходили в прошлое месяц за месяцем. Ремонт топливного бака - месяц, месяц - ставили новое лобовое стекло, месяц - смятой металлической стенке коммингса придавали форму мягких плавных изгибов, а затем покрывали ее краской.
В то время одна часть моего существа была окружена деталями самолета и всяческими болтами, сплошь и рядом лежавшими на полу ангара; эта часть меня, длительное время не знавшая свободы, спрашивала снова и снова:
- Почему?
Я был рад заплатить деньгами за то, чтобы наконец обнаружилась моя страна, даже если бы показалось, что в этом нет необходимости; и та ангарная часть меня и в самом деле тяготилась глубокой печалью.
Друзья. Простое и прекрасное слово. Дик Макуотер из Проссера, штат Вашингтон:
- Двигатель "Ураган" все еще лежит на полу в моем ангаре, "Ураган" не запускался с 1946 года, и ты мог бы познакомиться с ним поближе, но смотрится он неплохо. Я придержу его для тебя.
Джон Ховард из Юдалла, Канзас:
- Разумеется, я подыщу тебе двигатель. Только скажи, у меня есть немного болтов для крыльев...
Поп Рэйд, из Сан-Джоуза, штат Калифорния:
- О, не беспокойся, малыш. У нас есть коллекторная оправа для такого двигателя и все соединительные провода, они еще ни разу не использовались...
Том Хозелтон, Албия, Айова:
- У меня столько дел, что даже не знаю, как с ними управиться, но это особый разговор. Я за неделю заварю тебе соединительные трубопроводы...
Годы тянулись очень медленно; в то время, как я прикладывал все усилия, чтобы зарабатывать на жизнь с помощью дешевой пишущей машинки, биплан созревал в прямоугольном коконе своего ангара.
Фюзеляж был готов. Крылья - собраны и прикреплены. Насажен хвост. Установлен двигатель. Новый капот.
И наконец пришел день, когда старый пропеллер на новом двигателе вздрогнул, покрутился, прочертив размытую серебряную дорожку, и совсем неожиданно биплан, умерший два года назад, был снова жив и, окруженный гулким эхом, подпрыгивая, выезжал из ворот ангара. Вверх и вперед; шум мотора и ветер; черные механизмы щелкали, то подымаясь, то опускаясь, и распыляли из открытых цилиндров двигателя новую смазку.
Так долго будучи мертвым, я ожил. Целую вечность скованный цепями, я был свободен.
И напоследок - ответ на вопрос "почему?". Урок, который так трудно было найти, так сложно выучить, усвоился быстро, ясно и просто. Проблемы возникают для того, чтобы их решать. Почему человеческая натура, - думал я, - стремится раздвигать рамки, установленные прошлым, стремится подтверждать собственную свободу? Это - не вызов, брошенный нам с целью выяснить, кем мы являемся и кем становимся. - а то, как мы встречаем этот вызов: отказываемся ли от поединка в случае неудачи или же изобретаем свой собственный путь отхода из нее, устремленный шаг за шагом к свободе.
И тогда однажды, - подумал я, - биплан снова взмывает в небо, но не по воле слепого случая, а благодаря принципу, позволяющему понять следующее. Тысяча "случайностей" и тысяча друзей приходят к нам, чтобы показать, как преодолевать препятствия, с которыми, на первый взгляд, слишком сложно справиться в одиночку.
Верно для меня. Верно для моей страны - Америки.
Мы мягко обогнули облако и, сверкая в солнечных лучах, на высоте в милю, направились к городам Небраски.
Проблемы - для решения. Свобода - для подтверждения. И покуда мы верим в свою мечту, - ничто не случайно.
КОНЕЦ
[1] Дженни (Jenny) (сленг.) - самолеты JN-2 и JN-4. - Прим. ред.
[2] Продолговатый резиновый коврик, укрепленный поверх обшивки нижнего крыла рядом с передней кабиной. - Прим. ред.
[3] Намек на знаменитый роман Сэлинджера "Над пропастью во ржи". - Прим. ред.
[4] 35 градусов по Цельсию.
[5] Двигатель Wright Whirlwind. - Прим. ред.
[6] Beechcraft D17S "Travel Air" - четырехместный биплан с закрытой кабиной и убирающимся шасси. - Прим. ред.
[7] Озеро в Америке, тесно связанное с именем Г. Д. Торо. См.: Г. Д. Торо. "Уолден, или Жизнь в лесу". - Прим.перев.