- Ты говорила, что приемная. Какого отца тебе недоставало, родного или...
- Обоих.
- Можешь рассказать, что именно произошло?
- Не очень веселая история. Нидерландские родители удочерили меня в пятилетнем возрасте. Как я потом узнала, инициатором был отец Рон. Он всегда мечтал иметь большую семью, много детей, чтобы суматоха в доме, шум-гам. Он педагог по образованию. С женой у них родилась одна дочка Лика, и больше не получалось. Отец меня любил до самозабвения. И Лику тоже. А жена его - только Лику. Кажется, они обе ревновали его ко мне. Потому начали ненавидеть потихоньку.
Рон умер от сердечного приступа, когда мне было четырнадцать. Дом для меня опустел и остыл. Года полтора я помыкалась - как чужая рядом с Ликой и ее матерью, потом ушла жить к подруге. По вечерам подрабатывала в супермаркете, чтобы оплатить проживание, хотя бы частично. Родители подруги приехали из Суринама, имели троих детей. Жили бедно, но весело. Не помню, чтобы родители когда-либо ругались или наказывали детей. Все у них получалось как-то само собой и без напряжения. В отпуск не ездили. Машины не имели. Денег - вечно в обрез. А впечатление создавалось - счастливейшие люди. Знаешь, я им всегда завидовала немножко.
- Точно так жили мои родители. Они очень гордились, когда я выучился на доктора - престижная работа, заработок надежный и неплохой. Но продолжай.
- Я ужасно скучала по отцу. Потом кое-как привыкла. Много позже поняла: мне все время его недоставало. Его ласки. Любви. Надежных рук. Думала - выйду за мужчину старше себя, он заменит мне отца.
- Получилось?
- И да и нет. С Дидериком мне было надежно. Хотя не совсем так, как я мечтала. Ужасно жаль, что у нас не получилось. Он до сих пор звонит мне минимум два раза в месяц. Приглашает к себе.
- Не собираешься с ним воссоединиться?
- Даже в мыслях нет. Я Дидерика лет десять не видела. С самого развода. Недавно поймала себя на мысли. Я его лицо начала забывать. Подумала как-то равнодушно. А ведь когда-то безумно его любила. Правда, не нашла в нем того, чего искала.
- Чего именно?
- Ласкового отеческого отношения. Знаешь, я в душе - пушистый котеночек. Люблю, чтобы меня тискали, обнимали, целовали. Нежно прикасались. А Дидерик был непривычен к ласкам. Всегда немного отстраненный. Сдержанный, даже в постели. Мне его тепла не хватало. Потом привыкла.
- Иди сюда. Двигайся ближе. Я тоже люблю обниматься... Вот так. Прижмись к груди... Тепло? Ну хорошо.
Поцелуй.
- Таня.
- Да.
- Можно личный вопрос?
- Конечно.
- Как ты ко мне относишься?
- Очень хорошо. Очень-очень хорошо. Очень-очень-очень хорошо. А почему ты спрашиваешь?
- Что бы ты сказала, если бы я предложил выйти за меня?
- Ой.
- Что?
- Не надо.
- Почему?
- Боюсь, что соглашусь.
- Что-то нелогично звучит. Почему боишься?
- Ну... знаешь... слушай, включи телевизор. Музыкальный канал - для настроения. Там, где композиции прошлых лет. Классика поп-музыки. Канал номер шесть-ноль-шесть... Ха, как раз одна из моих любимых песен. Шиннед О" Коннор "Ничто не сравнится с тобой". Видишь, она поет и плачет. Прислушайся. Здесь замечательные слова, они в этой песне главные.
- Переведи, я не очень силен в английском.
- Вначале она говорит: ты ушел семь часов и пятнадцать дней назад, и мой мир перевернулся. Потом:
Я отправилась к доктору:
Помогите, случилось вот так.
Он ответил: забудь и радуйся жизни.
Но так не бывает - доктор дурак...
- Почему ты плачешь?
- Не знаю... Потому что... очень хорошо ее понимаю... если со мной так же произойдет... ну, неважно. Наверное, стала сентиментальная. Знаешь, Джим. Странно у нас получилось. Открою один секрет. Помнишь, когда ты мне первый раз позвонил - в пятницу? Я жутко обрадовалась. Было препротивнейшее настроение: начальник работой завалил, уик-энд пропал, в Лондон не съездила. Устала. Думала - встречусь с тобой один раз и все. Только для разрядки, напряжение снять.
- Понятно. Мошенница. Собиралась мною попользоваться и бросить.
- Да... Нет... То есть, я сама ошиблась. Мне понравилось вместе проводить время. Не знаю, как тебе удалось, но... ты стал частью меня. Незаменимой. Слишком ценной. С которой ничто другое не сравнится. Да, у меня есть сын. Который дорог. Любим. Но он давно живет отдельно, и я не собирась вмешиваться в его жизнь ни с советами, ни с заботой. Да, у меня есть карьера. Но с твоим появлением она отошла на второй план.
Ты спрашивал, как я к тебе отношусь. Могу ответить словами этой песни. Если ты уйдешь, мой мир нарушится. Перевернутся день и ночь. Птицы перестанут петь. Цветы - распускаться и пахнуть. Я смогу ходить в рестораны и встречаться с друзьями. Смогу покупать дорогие вещи. Смогу отдыхать у моря. Смотреть на закат. Бродить босиком по берегу. Но моя жизнь потеряет смысл. Даже доктор не поможет. Понадобится время, чтобы вернуть душевное спокойствие. Если удастся... Но если ты захочешь уйти, я не буду удерживать.
- Вот именно эти слова удерживают мужчину сильнее всех обещаний и официальных бумажек. Не волнуйся, милая моя, я не собираюсь уходить. Почему ты сразу о печальном?
- Потому что ты моложе! Намного.
- Десять лет - не так уж много.
- Двенадцать. Может, и немного. Но работает стереотип. Когда женщина старше партнера, она находится в зависимом положении. Она стареет и становится неуверенной в себе как в женщине, глупо-подозрительной, часто безосновательно ревнивой...
- Ну, до сего момента я заметил, что сам не раз тебя ревновал.
- Когда это?
- Помнишь на рождественской вечеринке у нас в клинике? Завотделением так на тебя пялился, что, кажется, хотел проглотить вместо закуски. А когда мы на уик-энд во Францию ездили? Стояли на Эйфелевой башне, ты фотографировала панораму Парижа, а один нагловатый француз в очках беззастенчиво фотографировал тебя.
- Так вот почему тебе вздумалось тогда целовать меня при всех?
- Конечно! Чтобы спугнуть того невоспитанного месье. Показать, что ты не одна. Чтобы не вздумал волочиться.
- И ты мне раньше ни разу не сказал!
- Это еще не все про Париж. Французы не зря слывут ловеласами. Помнишь, мы зашли в кафе. Я пошел в туалет. Когда возвращался заметил: официант, который принес кофе, вовсю с тобой флиртовал. Низко наклонился и что-то шептал на ухо. Вот что он тебе шептал?