Меня провели в огромный зал. Яркий свет после темного коридора ослеплял. Немного проморгавшись, я смог разглядеть помещение. Мы находились на втором этаже большого холла. По всему периметру тянулся проход метра два шириной с металлическими перилами. От него отделялось два моста так, что можно было без проблем перебраться с одной стороны на другую. По левую сторону прохода тянулись ряды камер с решетчатыми дверьми. Из них то и дело высовывались руки и головы заключенных. Через каждые десять метров стояли надсмотрщики. Они наблюдали за зеками с отстраненными, ничего не выражающими лицами. Я опустил взгляд. На первом этаже по периметру также тянулись ряды камер, а в холле стояло несколько длинных столов со скамейками. Десятки синих комбинезонов шныряли туда-сюда, перелезали через скамейки, о чём-то разговаривали, смеялись, что в их нынешнем положении, по моему мнению, было не уместно.
Впереди меня шёл блондин, а сзади, сверля глазами мою спину, пристроился Лемур. Из камер на меня пялились злобные морды с прищуренными маленькими глазками, лицами полными боли и ужаса, а некоторые и вовсе ничего не выражали — их взгляды были абсолютно пустыми, они давно уже погрязли в пучине отчаяния. Я отвернулся и снова посмотрел вниз. Среди этого роя синих насекомых мой взгляд зацепился за компанию, что сидела почти в самом центре зала. Двое из них сцепились руками в армрестлинге. Один из них был толстый, как боец сумо, тюремный костюм натянулся на нём, как на барабане. Видимо его размера не было, и тюремщики дали ему самый большой, что у них был, но даже в него этот верзила влез еле-еле. Второй был раза в два, а то и в три, меньше. Вокруг них столпилась куча зевак. Они гоготали от удовольствия, захлебываясь своими слюнями, улюлюкали и визжали. Эти люди были похожи на умалишенных, которым показывали дешевый фокус. Толстяк явно выигрывал. Исход их битвы был предрешен. Я был уверен, что худой проиграет. И каково было моё удивление, когда последний резко дернул рукой, что почти соприкасалась со столом. В мгновение ока он взял над соперником преимущество и вжал его тыльную сторону ладони в стол. Толпа разразилась радостными воплями, одни хлопали в ладоши, другие поздравляли худого, третьи утешали толстяка. Жиртресту проигрыш явно был не по нраву. Спустя пару секунд он перелез через стол и накинулся на своего соперника. Толстяк сел на него верхом, вдавливая того в пол и нанося сокрушительные удары кулаками по лицу. Он бил его с таким остервенением, что со стороны это выглядело так, словно мясник отбивает кусок мяса. Но, ни кто даже и не думал его останавливать. Все просто стояли чуть поодаль и наблюдали за процессом до тех пор, пока к дерущимся не подбежали трое вертухаев и не оттащили жиртреста от окровавленного тела. Тюремщики нанесли несколько ударов дубинками по толстяку, утихомиривая его. Затем они надели на него наручники и увели прочь. А избитый так и остался лежать на полу, истекая кровью.
— Эй, Эрд! — снизу прокричало гориллоподобное существо в комбинезоне без рукавов. — Привёл нового мальчика для битья? И за что ж его?
Он и ещё парочка зеков засмеялись.
— Не твоего малого ума дело, Дирк! — блондин даже не повернул головы в его сторону.
— Пришли.
Мы остановились возле камеры с табличкой «2021». Эрд открыл дверь, и меня впихнули внутрь. Я огляделся: камера была небольшой, где-то три на два метра, голые каменные стены, с потолка кое-где капала вода. Из мебели здесь было только двухъярусная металлическая кровать, одна полуразвалившаяся тумбочка, по правую сторону от входа стоял ржавый умывальник и такой же ржавый толчок. Почти над самым потолком располагалось маленькое окно с решеткой. В камере жутко пахло сыростью и плесенью.
— Эй, Златовласка! Встречай своего соседа. Ты уж позаботься о его анусе, — с этими словами Лемур закрыл за мной решетку, и они с блондином удалились прочь, хохоча на весь этаж.
Последнее предложения меня насторожило. Лишать свою задницу девственности, да еще и в таком месте, мне совсем не хотелось. Я огляделся еще раз, и только после того, как глаза немного привыкли к полумраку, ибо свет исходил только от окна и общего зала, лампочка, свисающая сверху, скорее всего перегорела, я увидел на верхнем ярусе фигуру человека. Он лежал на спине, положив ногу на ногу и читая книжку, судя по всему какой-то дешевый роман. Лица я разглядеть не смог. Раз мне предстояло провести с ним хрен знает сколько времени в этой тесной камере, я решил, что лучше бы мне стать его другом, ну, хотя бы не врагом.
— Эм, привет, — я чуть приблизился к кровати и попытался изобразить на лице дружественную улыбку, однако вышло у меня что-то несусветное, больше похожее на улыбку лошади, и я на мгновение вспомнил Жана.
Ответа не последовало, но сдаваться я не собирался.
— Как жизнь? — соглашусь, вопрос был идиотским, какая в тюрьме может быть жизнь. — Меня Эреном звать. А ты?
С верхнего яруса послышался вздох. Человек отложил книгу и зашевелился. Честно признать, очко у меня сжалось. Мужчина свесил ноги и сел на кровати. В тусклом вечернем свете я смог разглядеть своего сокамерника. Он оказался молодым парнем моего возраста, может быть чуть младше. У него были мягкие черты лица, прямой, чуть вздернутый нос, волосы цвета пшеницы почти доходили до подбородка. Челка слегка закрывала его глаза, но их цвет я разглядеть не смог. На нём был точно такой же комбинезон, что и на мне, да, в общем-то, что и на всех зеках в этой тюрьме, и черные высокие ботинки на шнуровке. Сквозь расстегнутую молнию была видна белая майка. Одежда была ему явно велика, как минимум, на размер.
— Армин, — он протянул мне руку, и я, бросив вещи на нижнюю полку кровати, пожал её своей. Рукопожатие было крепким.
— Приятно познакомиться, что ли, — я предпринял очередную попытку улыбнуться.
— Ага. Добро пожаловать. На ближайшие… сколько тебе дали? — Армин вопросительно посмотрел на меня.
— Пять лет.
— На ближайшие пять лет эта тюрьма станет для тебя родным домом, — он усмехнулся.
Наступила тишина. Я не знал, что еще можно сказать в сложившейся ситуации. Блондин всё это время пристально смотрел на меня оценивающим взглядом. И я вдруг вспомнил последние слова Гюнтера. По телу пробежала дрожь.
— А ты правда из этих, ну, пидорас? — я вопросительно посмотрел на блондинчика.
Он вздохнул и закатил глаза.
— Нет, я просто уточнить. Ты не думай, что я презираю таких, как ты. Я вполне нормально отношусь к гомосекам, если они меня не трогают. Я просто хотел узнать, ибо мне с тобой придется жить в этой маленькой камере и…
— А ты веришь всему, что тебе говорят? — он лёг обратно на кровать, взял в руки книжку и принялся читать дальше.
Я не знал, что ему ответить. Ситуация вышла крайне неудобной. Через секунду он добавил:
— Нет, я не педик. Но если ты так хочешь получить удовольствие, то обратись к кому-нибудь. Здесь много тех, кто будет рад засунуть член тебе в зад.
— Э-э, нет, спасибо. Я, пожалуй, откажусь, — я вздохнул — по крайней мере, ночью я смог спать спокойно, не боясь, что меня отымеет мой же сокамерник.