— Армин, ты не ушибся?
Друг сидел на мне сверху и мелко дрожал. А потом вдруг засмеялся – громко, хрипло, почти истерически.
— Солёная, — еле проговорил он. — Вода и вправду солёная.
Смеялся не Армин. Это хозяйничала болезнь; она подчинила себе тело и волю Арлерта, крепко засела в нём, медленно убивая слабеющий сосуд. Эта тварь будто смеялась мне в лицо. Но вот постепенно смех перешёл в плач. То Армин пытался показать, что он ещё здесь, что он ещё не сдался на милость врагу и готов продолжать с ним бой. Он плакал навзрыд, всхлипывая и сглатывая. Крупные слёзы текли по щекам, смешиваясь с солёными морскими каплями. И мне стало бесконечно тоскливо. Я изо всех сил тянул руки к Армину, чтобы спасти его, вытащить на свет из глубокой пропасти. Но с каждой минутой расстояние между нами становилось всё больше и больше. С каждой минутой друга всё сильнее поглощала темнота.
Я притянул его хрупкое тело к себе и крепко обнял. Это было тем немногим, что я мог для него сделать: показать, что он не один.
— Я не забуду, Эрен, — дрожащим голосом проговорил он, утыкаясь мне в плечо. — Я никогда этого не забуду.
— Обещаешь?
— Обещаю.
Пока солнце совсем не село, мы пробыли на пляже. Армин, укутанный в тёплый плед, который я предусмотрительно захватил с собой из дома, мирно спал, расположившись головой на моих коленях. Машинально перебирая его волосы, я заметил, что спереди они значительно поредели, а их структура сильно испортилась. Огромное количество лекарств и сеансы гипотермии не прошли для него бесследно. Я смотрел на темнеющее море и прокручивал в голове свою жизнь. Я вспомнил детство, когда весь мир для меня казался огромной раскраской, которую я мог закрасить как только пожелаю; смерть матери и приют, когда сама жизнь раскрасила себя преимущественно в оттенки серого; встречу с Кристой и Армином, когда мне дали чистый холст, а потом снова тьма, тьма и ничего, кроме тьмы.
Обратно в город ехали уже ночью. Раз остановился, чтобы вновь ввести в вены Армина лекарство. Рано утром подъехали к больнице, где нас уже ждал Жан. Он неодобрительно посмотрел на забинтованное запястье Арлерта, но так ничего и не сказал, лишь покачал головой.
А через пару дней стало известно о краже лекарства, и Кирштайна на неопределённый срок отстранили от врачебной деятельности. Потом я узнал, что кроме Закклая не было подходящего хирурга и либо он, либо никого. А потом я вновь навестил друга. Это был первый раз, после нашей с ним поездки к морю.
Подойдя к палате, я услышал за дверью оживлённый разговор. Бодрый голос Армина помог мне воспрянуть духом, и в комнату я уже вошёл с искренней улыбкой радости. С ним разговаривала молоденькая рыжая медсестра. Вероятно, тема была настолько интересной, что они не сразу меня заметили. А когда на меня наконец обратили внимание, девушка заулыбалась ещё сильнее.
— О, — пролепетала она, — кажется, к тебе пришли, Армин. — Взор голубых глаз устремился на меня. — Ладно, не буду вам мешать. Загляну к тебе чуть позже.
— Хорошо, Петра, — сказал Арлерт. — Спасибо.
Девушка кивнула и, проходя мимо меня к выходу, лукаво подмигнула.
— Да ты здесь в малине, — присвистнул я, провожая взглядом медсестру. Я прошёл в палату и бесцеремонно — впрочем, как и обычно — уселся к Армину на кровать.
Он внимательно смотрела на меня, словно изучая, и молчал.
— Погода сегодня просто чудесная, — продолжал я. — Надо бы попросить тебя во двор вывезти, хоть свежим воздухом подышишь. Вижу, ты себя лучше чувствуешь. Прям бодрячком! — Я шутливо чуть толкнул его в бок. Армин слегка качнулся и недовольно скривился. — Эй, ты меня слышишь? Ну скажи хоть слово, а то ты меня пугаешь.
И он сказал. Сказал три слова, болью отдавшиеся в моём сердце:
— Извините, мы знакомы?
Комментарий к Глава 17
Это, конечно, не сонгфик, но всё же:
Эрен и Криста: Khan Solo - Море
Эрен и Армин: MiyaGi [sHau] - Море
========== Глава 18 ==========
— Знаю я, что он беспамятный, — надрывался я, — ответьте мне, почему он не помнит, что с ним было несколько дней назад!
Холодные серо-голубые глаза главврач беспристрастно смотрели на меня. Глупо было ожидать от женщины хоть какого-то маломальского разнообразия в её речах. Каждый раз, осведомляясь о состоянии друга, я получал один и тот же ответ:
— Мистер Йегер, болезнь мистера Арлерта…
— Заткнитесь, — процедил я сквозь зубы, грубо перебивая Рико. — Вы только и твердите про болезнь. Я плачу за лечение Армина не для того, чтобы каждый грёбаный раз слышать от вас про прогрессирующий рост опухоли.
— Мы делаем всё, что в наших силах, — не поддаваясь раздражению, заявила Брженска.
— Да ни хера вы не делаете!
— Следите за языком, уважаемый! — Правый глаз главврача нервно задёргался, а до сих пор спокойное и красивое лицо изуродовало маской злости. — Есть то, что никому не дано исправить. Смиритесь, мистер Йегер!
Смиритесь…. Это слово прозвучало тем же тоном, тем же бесцветным голосом, каким ещё несколько месяцев назад мне зачитывали приговор в суде. Да, сейчас из уст Брженской прозвучал приговор, только после него не последовало спасительного « Вы можете его обжаловать…».
Сильная усталость, словно волна разрушающего цунами, нахлынула на моё истерзанное душевным муками тело.
— Я никогда не смогу с этим смириться, — тихим, точно далёкое эхо, голосом проговорил я и, еле волоча подгибающиеся ноги, вышел из кабинета.
В последнее время я стал слишком много думать. Не скажу, что мысли были приятными или неприятными. Они всё больше были никакими. Точно воздух: прозрачными, неосязаемыми, но необходимыми. Казалось, что если я хоть на минуту перестану думать, то задохнусь в той пустоте, что останется во мне. Я стал чаще звонить сестре — пусть даже и звонки были по пустякам, всё больше проводил времени в людных местах, создавших иллюзию неодиночества, и почти каждый день приезжал в больницу к другу. Но сейчас, стоя перед палатой, я смотрел на табличку с именем Арлерт и не видел ничего, кроме обычной фамилии, которую носят ещё множества людей.
Постучал в дверь, точно к незнакомому, и после неуверенного «да», вошёл внутрь. В комнате пахло лекарствами — давно уже привычному для меня запахом. Я подошёл к кровати и молча сел на рядом стоящий стул. На долю секунды мне причудилось, что я услышал морской прибой, тот самый, что слышишь из большой перламутровой раковины, приложив её к уху, и почувствовал запах соли. Но стоило мне оторвать взгляд от своих ботинок и устремить его на больного, как мимолётное видение растворилось в синеве чужих глаз. Они смотрели на меня с беспокойством; Армину было некомфортно в присутствии незнакомца, и, чтобы меньше смущать его, я снова уставился на свои ботинки.
— Вы Эрен Йегер, да? — неуверенно начал Армин, и внутри меня вспыхнул огонёк надежды.
— Ты помнишь?
В порыве я резко поднял голову и всем телом подался вперёд, моментально сокращая расстояние между нами. Арлерт густо покраснел, инстинктивно отстраняясь от меня и отводя взгляд в сторону.
— Н-нет, мисс Рал сказала мне, медсестра.
Разгоревшийся было огонь мигом погас, лишая меня тепла. Я принял исходное положение, сильно ссутулившись и крепко сжав край стула между бёдер.