Сидни Шелдон
Ничто не вечно
Анастасии и Родерику Маня, с любовью
Автор выражает глубокую признательность всем докторам, медсестрам и техническому персоналу, которые щедро поделились с ним своими знаниями и опытом.
Что не излечивается лекарствами, то излечивается ножом; что не излечивается ножом, то излечивается раскаленным железом; что не излечивается раскаленным железом, то следует считать неизлечимым.
Гиппократ, V – IV в.в., до н.э.
Существует три категории людей: мужчины, женщины и женщины-врачи.
Сэр Уильям Ослер
ПРОЛОГ
Окружной прокурор Карл Андруз пребывал в ярости.
– Да в чем дело, черт побери? – взорвался он. – Три врача живут вместе и работают в одной больнице. Одна из них спит почти со всем персоналом больницы, другая убивает пациента ради миллиона долларов, а третья сама убита. – Андреа замолчал и глубоко вздохнул. – И все они женщины! Три чертовы женщины-врача. Средства массовой информации носятся с ними, как со знаменитостями. Они не сходя! с экранов телевизоров, передача «60 минут» даже выделила для них часть программы. Барбара Уолтере сделала о них специальный репортаж. Во всех газетах и журналах их фотографии, посвященные им статьи. Ставлю два против одного, что Голливуд собирается снять об этих сучках фильм, в котором их выставят этакими героинями! Не удивлюсь, если правительство выпустит почтовые марки с их физиономиями, как марку с Пресли. Ох, Господи, уберите это отсюда! – Прокурор стукнул кулаком по фотографии женщины на обложке журнала «Тайм». Надпись под фотографией гласила: «Доктор Пейдж Тэйлор – Ангел Милосердия или Апостол Сатаны?» – Доктор Пейдж Тэйлор. – Голос окружного прокурора был полон презрения. Он повернулся к Гасу Венаблу, главному представителю обвинения. – Я передаю это дело тебе, Гас. Мне нужен обвинительный приговор. Убийство первой степени. Газовая камера.
– Не беспокойтесь, – тихо произнес Венабл. – Я позабочусь об этом.
Сидя в зале суда и наблюдая за доктором Пейдж Тэйлор, Гас Венабл подумал: «Она неуязвима для суда присяжных». Но тут же улыбнулся про себя: «Никто не может быть неуязвим для суда присяжных». Высокая, стройная, темно-карие глаза, выразительность которых еще более подчеркивало бледное лицо. Равнодушный наблюдатель не посчитал бы ее привлекательной, но более внимательный мужчина отметил бы кое-что другое – в ней как бы сосуществовали вместе разные ее жизни: радостное возбуждение ребенка, наложенное на застенчивость и нерешительность молодой девушки, под которыми проглядывали мудрость и страдание взрослой женщины. Было в ней и какое-то целомудрие. «Она их тех девушек, – продолжал размышлять цинично Гас Венабл, – которую мужчина рад был бы привести к себе домой и познакомить с мамой. Если только его маме нравятся хладнокровные убийцы».
В ее взгляде сквозила какая-то мрачная отрешенность, этот взгляд говорил, что доктор Пейдж Тэйлор ушла глубоко в себя, в другое место, в другое время, подальше от этого холодного, серого зала суда, ограничившего ее свободу.
Судебное заседание проходило в старом здании Дворца правосудия на Брайант-стрит. Дворец, в котором размещались Верховный суд и окружная тюрьма, представлял собой отталкивающее взгляд сооружение высотой в семь этажей, сложенное из квадратных серых камней. Посетителей, приходивших сюда, пропускали через электронную систему безопасности. Верховный суд занимал третий этаж здания. В зале заседаний номер 121, где слушались дела об убийствах, кресло судьи стояло возле дальней стены, на которой висел государственный флаг США. Слева от кресла судьи располагалась скамья присяжных, в центре зала – два разделенных проходом стола: один для представителя обвинения, другой – для представителя защиты.
Зал заполнили репортеры и зеваки, которых всегда привлекали слушания дел об автокатастрофах со смертельным исходом и убийствах. Как и каждое дело об убийстве, нынешнее тоже представляло собой спектакль. Главный обвинитель Гас Венабл и сам являл собой весьма эффектное зрелище. Дородный мужчина с копной седых волос, козлиной бородкой и изысканными манерами плантатора-южанина. У него был вид рассеянного и нерешительного человека, но мозги работали, как компьютер. В любое время года он носил белый костюм и старомодную рубашку с жестким воротничком, что служило его своеобразным «фирменным знаком».
Противником Венабла в суде был Алан Пенн, защитник Пейдж Тэйлор, – плотный энергичный ловкач, создавший себе репутацию адвоката, всегда добивающегося оправдания своих клиентов.
Оба мужчины встречались не первый раз, и их взаимоотношения основывались на невольном уважении и полном недоверии друг к другу. К удивлению Венабла, Алан Пенн явился к нему за неделю до начала судебного заседания.
– Я пришел оказать тебе услугу. Гас. «Бойся защитников, дары приносят их».
– Что ты задумал, Алан?
– Послушай, я еще не обсуждал это с моей клиенткой, но предположим…, просто предположим, что я уговорю ее признать себя виновной, чтобы смягчить приговор и избавить штат от расходов на слушание дела.
– Ты просишь меня о сделке в обмен на ее признание?
– Да.
Гас Венабл порылся в своем столе.
– Не могу найти этот чертов календарь. Ты знаешь, какое сегодня число?
– Первое июня. А что?
– А я уж было подумал, что наступило Рождество, иначе ты не стал бы выпрашивать у меня такой подарок.
– Гас…
Сидевший в кресле Венабл наклонился вперед.
– Знаешь, Алан, если бы это было обычное дело, я бы пошел тебе навстречу. Сказать по правде, я предпочел бы сейчас ловить рыбу на Аляске. Но мой ответ будет отрицательным. Ты защищаешь хладнокровную убийцу, которая лишила жизни беспомощного пациента ради его денег. Я буду требовать смертного приговора.
– Я думаю, она невиновна, и… Венабл громко хохотнул.
– Нет, ты не считаешь ее невиновной. И никто так не считает. Это дело проще простого. Твоя подзащитная так же виновна, как и Каин.
– Нет, пока это не объявит жюри присяжных. Гас.
– Они объявят. – Гас помолчал. – Объявят. После ухода Алана Пенна он сидел в кресле и размышлял об их разговоре. Приход Пенна был признаком его слабости. Пенн понимал, что у него нет шансов выиграть это дело. Гас Венабл подумал об имеющихся у него неопровержимых доказательствах, о свидетелях, которых он вызовет в суд, и остался вполне доволен.
Сомнений не было никаких. Доктора Пейдж Тэйлор ждала газовая камера.
Составить список присяжных оказалось не так-то просто. Газеты уже несколько месяцев пестрели заголовками об этом нашумевшем деле. Хладнокровное убийство вызвало огромную волну всеобщего возмущения.
Председательствующей на суде была Ванесса Янг – строгий, блестящий темнокожий юрист, которую, по слухам, прочили в судьи Верховного суда США. Она была известна своей нетерпимостью к адвокатам и вспыльчивым характером. В Сан-Франциско среди адвокатов по уголовным делам ходила поговорка: «Если твой клиент виновен, но ты рассчитываешь на милосердие – держись подальше от судьи Янг».
За день до начала судебного заседания Ванесса Янг собрала в своем кабинете представителей обвинения и защиты.
– Нам надо условиться о некоторых правилах, джентльмены. В связи с серьезным характером этого дела я намерена допускать определенные скидки, чтобы защита убедилась в непредвзятости суда. Но предупреждаю вас обоих – не пытайтесь воспользоваться этим преимуществом. Вам ясно?
– Да, ваша честь.
– Да, ваша честь.
Гас Венабл заканчивал свою вступительную речь.
– Итак, господа присяжные, обвинение намерено доказать…, да, доказать без всяких сомнений, что доктор Пейдж Тэйлор убила своего пациента Джона Кронина. Но она не просто убила его, а убила из-за денег…, больших денег. Она убила Джона Кронина ради миллиона долларов. Поверьте, после того как вы выслушаете все доказательства, вы, несомненно, признаете доктора Пейдж Тэйлор виновной в убийстве первой степени. Благодарю вас.