— Пабло с ума сошел… Не знаю, что можно рисовать в вулканических ущельях. Хосе предупреждал его на днях, там даже негде остановиться.
Марта знала, что в один из дней, когда она сидела под домашним арестом, родные устроили прогулку на пляж Маспаломас, на южной оконечности острова. Их повез на своей машине Хосе. Верный себе, Хосе оставил Марту дома, но ей, конечно, было известно все об этой прогулке. Она видела, как Пино спустилась вниз в легком летнем платье, в парусиновых туфлях, в черных очках, видела, как на кухне готовили корзинку с завтраком. Марта и не подумала просить, чтобы ей разрешили поехать с ними. И когда Пино вернулась с обгоревшим носом, жалуясь на нестерпимую жару, на шипы, о которые она порвала платье, на песок, попавший в еду, Марта в душе смеялась над нею. Пино ненавидела загородные прогулки.
Но теперь Марта узнала, что Пабло тоже ездил с ними и что он был в восторге.
— Я бы могла понять, если б он хотел рисовать Маспаломас. Там на берегу пальмовая роща, очаровательная лагуна — просто великолепный пейзаж. Сказочное место… Но вулканические ущелья, лава, заросли громадных кактусов — это же кошмар. Никогда я не видала кактусов выше, чем здесь, не кактусы, а чудовища… Они похожи на старинные канделябры с громадными свечами, какие когда-то стояли в гостиных… Как называются эти кактусы, Марта?
— Кардоны.
Марта вспомнила, как пугали ее гигантские кактусы и огромные скалы над ущельями, когда маленькой девочкой дон Рафаэль возил ее в те места, после того как они побывали на складе, где упаковывали помидоры. Они обедали в одиноком домике, стоявшем как раз в таком ущелье, неподалеку от дороги. То была лавка…
— Пабло говорит, что намерен остановиться в доме у того толстяка-лавочника, у которого мы покупали газированную воду, а если там нельзя, тогда в рыбачьей хижине поблизости. Сумасшедший!.. Ах, все эти художники ненормальные.
— На днях мы съездим навестить его среди этих кардонов, как говорит Марта. Надо проститься с островом. У нас остается мало времени… Уже конец апреля.
Сделав над собой усилие, Марта припомнила имя толстяка, владельца лавки, где она обедала с дедушкой. Наверное, там и хотел остановиться Пабло. Толстяка звали Антоньито. Если ее родные поедут навестить Пабло, пусть возьмут и ее. Ей необходимо увидеть художника! Она должна рассказать ему о своих планах. Надо же рассказать о них кому-то, иначе она задохнется.
Даниэль заметил, что Марта выглядит очень плохо. После обеда Онес отвела ее в сторону.
— Наверное, нам не надо было говорить Хосе про твоего мальчика… Кажется, ему не понравилось. Он тебе что-нибудь сказал?
— Да… он против. Но это не важно.
Она много раз думала, что следует устроить родным сцену, но хорошо знала, насколько это бесполезно. Они с ней не считались. «Помогут ли они мне, когда обнаружат меня далеко в море вместе с ними, не вернут ли обратно домой?» Пабло тоже едет двенадцатого мая. На него единственная настоящая и серьезная надежда. Он встанет на ее сторону. Он убедит этого толстопузого Даниэля, и Онесту, и всех. Но он должен заранее знать о ее планах…
Однако Пабло снова уехал. Вечно он куда-нибудь уезжает.
После обеда, перед тем как идти в школу, Марта побежала в порт, в пароходную компанию, узнать, есть ли билеты третьего класса на пароход двенадцатого мая.
— Да, только третьего.
— Сколько стоит билет до Кадиса?
Ей сказали. Билет стоил меньше половины тех денег, которыми она располагала.
— Дайте мне один.
На нее поглядели с изумлением. Двое служащих зашептались. Третий высунулся посмотреть на Марту.
— Для вас? А пропуск у вас есть?
— Это необходимо, чтобы купить билет?
— Да, сейчас, в особых условиях, после войны… Мы не имеем права продавать билеты без пропусков.
Марта взглянула на служащего с отчаянием, словно вдруг ее остановили на бегу. Наконец она произнесла:
— Я приду через несколько дней. Билеты еще будут?
— Да, третьего класса, наверное, останутся.
Когда она вышла на улицу, щурясь после полумрака большого и чистого зала, она ужаснулась при мысли, что кто-нибудь из этих людей, работающих так близко от конторы Хосе, знает ее брата и все расскажет ему. Возникшие трудности одновременно беспокоили и подстегивали ее. Пабло был ей необходим. Он бы помог, он знает, как надо достать пропуск, он так облегчил бы ей все… Но раз его нет, она обойдется без него. Человек, который убегает из дому, должен уметь сам устраивать свои дела и ничего не бояться.