Нетерпеливая, с пылающим лицом, Марта сидела в классе, точно в клетке, и горячечные мысли, сменяя одна другую, проносились в ее голове.
Она не осмелилась пропустить занятия: Хосе опять мог бы ее уличить, он бог знает что подумает. Подруги мешали ей. Их болтовня и объяснения преподавателей были невыносимы. Она садилась на задние скамейки, и если удавалось — возле окна, откуда было видно море: далекий гром прибоя и свежий легкий ветерок ободряли ее.
— Как мало у меня времени! Я еще ничего не сделала…
Сама того не замечая, она проговорила эти слова вслух. Подруга, сидевшая рядом с ней, ответила, что она тоже ничего не знает, а до экзаменов остаются считанные дни. Марта дико поглядела на нее, только сейчас осознав, насколько нелепо размышлять вслух о своих секретах.
— Но ты умная, Марта. Ты всегда сдаешь хорошо. Подсказывай мне на литературе.
Марта пришла в себя. Понятно, почему девочка так говорит. Это печальное создание в черном платье, затянутое в корсет, никогда не помышляло о бегстве и считало занятия одной из самых ужасных вещей в жизни, которые человек должен переносить так же терпеливо, как дождь или жару… Теперь все представало перед Мартой совсем в ином свете! Если ее план удастся, то во время экзаменов она уже будет далеко отсюда. Но слова подруги показались ей добрым предзнаменованием, и она сжала девочке руку. Та немного удивилась такой сердечности и через несколько минут стала посвящать Марту в свои секреты: она переписывалась с одним солдатом, стала его невестой, а теперь он хочет оставить ее…
Пока Марта узнавала, как получают пропуск, шли дни; настало первое мая. С отчаяньем видела она, что еще ничего не сделано… А завтра праздник![17] Значит, пропадет еще один день. Ей сказали, что для получения пропуска необходимо сделать прививки, и целое утро Марта провела в Институте гигиены. Кроме того, она сфотографировалась на удостоверение личности в моментальной фотографии и получила свое изображение, почти неузнаваемое: вид у нее был свирепый и решительный.
В полдень она пришла к родным совершенно измученная, с бледным лицом и ввалившимися глазами. К счастью, никого не оказалось дома, все ушли к знакомым на прощальный обед. Как покойно показалось Марте в этом доме, прохладном и молчаливом, где не надо было заставлять себя разговаривать.
— Завтра ваших тоже не будет, они с самого утра уезжают за город, на весь день. Они сказали мне, что вы не придете, потому что будет праздник. Я ухожу домой и остаюсь там ночевать.
Служанка, толстая молодая женщина, косящая на один глаз, хотела вовлечь Марту в разговор; может быть, ей было жаль эту девочку, которая с горящим лицом сидела одна в пустой столовой. Она огорченно всплескивала руками, видя, что Марта не притрагивается к еде.
— Боже! Ну что же это такое? Да знаете, Мартита, что вы очень похудели? Сеньорита Онес тоже хочет похудеть, но она ни за что на свете не станет есть меньше.
Марта не слушала ее. Она устала, но не могла ни минуты посидеть спокойно. Она обошла пустой дом, тихие дворики, спальни. Здесь она беззаботно бегала столько лет. Вспомнит ли она когда-нибудь там, в далеких краях, эти большие комнаты, эту темную мебель? В монастыре Марта часто просыпалась в слезах, скучая по дому деда. Да, здесь она была счастлива.
На заднем дворе, в галерее рядом с кухней, находилась большая каменная чаша на каменной подставке, из нее капля по капле вода сочилась в красный пузатый кувшин. Сверху чаша была прикрыта свежими ярко-зелеными листьями папоротника. В усадьбе возле кухонной двери была такая же чаша.
Девочка с волнением смотрела на воду. Эти домашние мелочи были полны глубокого смысла, тихого очарования, от них веяло милым родным уютом… Но это лишь потому, думала Марта, что она уезжает. Да, она будет вспоминать этот дом… Однако если останется, если будет привязана к нему, она его возненавидит.
Косая служанка удивлялась, глядя на эту странную девочку, которая долго стояла около чаши, наблюдая, как лениво набухают и падают вниз прозрачные капли.
Ночью Марта вспомнила о матери и на цыпочках вошла к ней в комнату. Тересу уже давно уложили спать.
На комоде, как всегда, горела керосиновая лампа, она едва освещала лицо женщины, спящей среди подушек. На щеки Тересы падала тень от ресниц. С забившимся сердцем дочь наклонилась над матерью.
17
Второе мая отмечается в Испании как национальный праздник — годовщина восстания жителей Мадрида против наполеоновских войск в 1808 г.