Выбрать главу

Пабло был напуган. Испуг звучал в его голосе.

— Видно, у тебя случилось что-то серьезное. Это же безумие. Надо немедленно найти машину и отправить тебя в Лас-Пальмас… Идем к дороге. Ну, рассказывай.

Марта не шелохнулась. Она стояла, словно пригвожденная к камню, потом вдруг горячо заговорила. В несколько минут она выложила ему все: сказала о своем решении уехать с острова, о том, как необходима ей его помощь и как она ошиблась, думая, что ее родственники поехали сюда.

— Пусть мне попадет, мне все равно. Кажется, никогда я не была так счастлива, как сейчас.

Пабло потянул ее за руку, чтобы сдвинуть с места. Когда они направились к дороге, он сказал:

— Уверяю, девочка, мозги у тебя не в порядке.

Однако говорил он мягко.

Потом Пабло остановился, словно запыхавшись, и тишина наполнилась звоном цикад. Он выпустил руку Марты и достал из кармана маленький фонарик, потому что каждую секунду они спотыкались. Молча Пабло и Марта дошли до дому; хозяева встретили их улыбками, они насмешливо поглядывали на гостей, подталкивая друг друга локтями.

При свете лампы Марта чувствовала себя совсем маленькой и ничтожной. Она стояла, опустив голову, как побитая собачонка.

— Нельзя ли сейчас же, ночью, отправить сеньориту в Лас-Пальмас? — спросил Пабло.

Последовало множество огорченных восклицаний. Да что вы! Сейчас тут никто не ездит, автобус пойдет только рано утром.

— Если проедет какая-нибудь машина или грузовик, мы остановим. Только откуда им взяться!.. Я приготовила вам ужин.

Антоньито поскреб голову и сказал, что с позволения сеньориты он хочет поговорить с доном Пабло наедине.

Марта снова осталась одна в пустой лавке, освещенной карбидной лампой и насквозь пропахшей сушеной рыбой. Она слышала, как Пабло спорит с лавочником. Антоньито не хотел, чтобы девочка ночевала в его доме. Пабло негодовал.

— Вы же знаете, что у нас нет места. И потом я не желаю портить отношения с доном Хосе…

— Очень хорошо. Значит, вы думаете, что доставите ему удовольствие, выбросив ее на улицу?

Дальше Марта ничего не разобрала. Через маленький коридор в комнату проникали запахи еды, а она была голодна. Голова у нее гудела. Возражения лавочника не тревожили ее: ей было безразлично, где провести эту ночь — здесь или под открытым небом. Она знала, что Пабло позаботится о ней.

Художник скоро вернулся. Он выглядел очень утомленным, его трость сердито стучала о цементный пол.

— Ты слышала, что сказал наш приятель?

— Ну и что? Потом поговорим.

— Как это «ну и что»? Хорошенькое дело! Можно подумать, что у тебя уже все устроилось!

Пабло с удивлением увидел, что Марта не слишком беспокоится, хотя и очень устала, но вся ее апатия исчезла при виде ужина. Они сидели в крохотной комнатке, при свете карбидной лампы, и Пабло смотрел, как девочка жадно поглощает картофельную похлебку, свежую рыбу, сыр… Время от времени она улыбалась ему. Их разделял покрытый клеенкой стол. У стены громоздились ящики. Пахло хозяйственным мылом и продуктами. Здесь была столовая и в то же время склад. Художнику начинала нравиться эта девочка. Он испытывал к ней некоторую симпатию и понимал это, хотя, с другой стороны, ее присутствие здесь причиняло ему немало неудобств.

Жена Антоньито извинилась, что вода не очень свежая. Она то и дело входила в столовую, останавливалась и глядела на них чуть ли не разинув рот, как глазеют в цирке на какой-нибудь невероятный трюк. В то же время она ни на минуту не умолкала.

— Вода из цистерны, а дождя давно не было, и цистерна наполовину высохла. Завтра нам должны привезти минеральную воду для дона Пабло. Она у нас всегда бывает, но теперь кончилась… А в колодце вода соленая. Мы-то сами часто пьем ее, она такая холодная — одно удовольствие, правда, для скотины и огорода не годится, и без привычки она вам не понравится.

В лавке послышались голоса. Антоньито угощал нескольких мужчин, которые зашли выпить по стаканчику вина.

— Явились поразнюхать… Они уже услышали, что вы приехали. А Антоньито хочет расспросить, не найдется ли у них кровати для сеньориты, дон Пабло знает, что у нас самих только одна спальня, мы спим там с четырьмя детьми.

— Ну довольно, если бы вы хотели, можно было бы положить для сеньориты тюфяк на полу. Все равно это лучше, чем у рыбаков. Там для нее не место.

Так как Пабло был рассержен не на шутку, женщина поспешила исчезнуть. Марте стало смешно. Сейчас все вызывало у нее смех.