— Меня беспокоит ее состояние… Это…
Потом по коридору пробежала служанка… Марта услышала, как она постучала в дверь спальни Хосе и Пино.
— Дон Хосе… Приехали сеньоры из Лас-Пальмас.
Снова раздались шаги дона Хуана и Хосе. Они возвращались. Дон Хуан сказал:
— Кармела, останься с хозяйкой.
И голос Кармелы издалека:
— Да, сеньор.
В этот миг Марта встала, подошла к двери и прислушалась к голосам внизу. До нее донесся голос Пабло, и хоть она подумала, что ей — почудилось, все же этот звук настойчиво манил ее; она поспешила к лестнице, но остановилась наверху, полускрытая темнотой, полная робости и ужаса, который охватывает душу в присутствии смерти.
Мадридские родственники, Пабло и мать Пино вошли в столовую; там уже находились Хосе и дон Хуан. Женщины, крестясь, окружили катафалк. Они тихо спрашивали что-то у дона Хуана, и он отрицательно качал головой в ответ.
И тут среди приглушенного, тихого говора поднялась Висента, стоявшая на коленях рядом с телом Тересы.
Громко, отчетливо она произнесла:
— Я знаю, почему умерла моя госпожа. Я клянусь перед господом богом, что ее отравили, и я знаю, кто эта сделал.
На секунду все замерли, потом разом заговорили, почти закричали.
— За такие слова, Висента, вас посадят в тюрьму. Вы что, не соображаете…
— Какая чепуха! Вы не понимаете, что говорите!
Это были голоса Хосе и дона Хуана. Но и остальные тоже что-то кричали, возмущаясь и негодуя. Поднялся невообразимый гвалт. Похоже было, что все сошли с ума. Однако голос Висенты снова перекрыл шум, она стояла прямая, точно скала среди набегающих волн.
— Ее отравила эта собака, что прячется там, наверху!.. И девочку она тоже убьет!
Побледневший Хосе бросился к махорере.
— Немедленно, сию же минуту убирайтесь из нашего дома!
— Не сейчас. Пока она тут, я не уйду. Кто вы такой, чтобы выгонять меня?
Вмешался дон Хуан. Весь в поту, наталкиваясь как слепой на вазы и горшки с цветами, он бросился к кухарке и положил ей руки на плечи. Она не двинулась с места.
— Висента, я знаю тебя много лет. Ты хорошая женщина, ты не станешь возмущать тишину в доме, где лежит покойник. Тебе известно, что я любил твою бедную госпожу, как свою дочь… Висента, ради мира ее души, не своди нас всех с ума…
Махорера, вздернув подбородок, вызывающе оглядела присутствующих. Потом завернулась в шаль по самые глаза и, скрестив руки на груди, уселась на помост рядом с покойной, словно никто больше ее уже не интересовал.
Мать Пино, рыдая, поспешила наверх.
— Доченька моя… Девочка моя дорогая!
Дон Хуан последовал за ней. Они прошли рядом с Мартой, чуть не задев ее. Она стояла, не шевелясь, и, широко раскрыв глаза, тупо смотрела им вслед.
Через несколько минут Марта вернулась к себе в спальню и пролежала там долгие мрачные часы, ни о чем не думая, ничего не замечая. Потом ей казалось, что она даже спала. У нее засосало под ложечкой от голода, и тут же она забыла об этом. Тело ее покрыла испарина, блузка намокла от пота. Тогда Марта разделась, но ей было жарко даже от лунного света. В шкафу у нее был одеколон, она обтерлась, желая хоть слегка освежиться. Комната наполнилась одуряющим запахом лаванды, но прохладнее не стало. А между тем ноги были ледяными… Она надела чистое белое платье, но и эта легкая ткань казалась раскаленной.
Марта стояла в оцепенении посреди комнаты, когда услышала голоса женщин, читавших молитвы. Она знала, что тоже должна молиться. Не спеша, она подошла к лестнице и тихо спряталась там, прислушиваясь к тому, что происходит внизу…
И вот мать Пино душераздирающе рыдает в спальне у Марты. Рыдает и не может остановиться. От нее пахнет черной шерстяной тканью, и помадой для волос, отдающей фиалками, и горячим зловонным потом.
— Ах, Мартита, милочка ты моя! Скажи мне, что ты не веришь этой ведьме, не веришь ее словам. Скажи мне, потому что только от одной мысли о моей бедной дочке я схожу с ума.
Марта твердо произнесла:
— Я ни на секунду не поверила словам Висенты.
Она уклонилась от объятия, ужаснувшись, что может оказаться прижатой к груди этой женщины.
— Идите к Пино… Ей вы нужны больше, чем мне.
— Иду, детка… Пойди и ты со мной, милочка. Пойди и скажи ей то же самое, что сказала мне. Ты сняла такую тяжесть с моего сердца…
— Нет… Я не могу. Скажите ей сами от моего имени, если считаете нужным. Я сейчас хочу побыть одна.