После этой детской молитвы Марта зажмурилась и действительно увидела Тересу. Увидела и себя на том же самом месте, где сидела теперь, на верху лестницы, босиком и в пижаме. Тогда она была очень маленькой, наверное, ей еще не исполнилось четырех. В тот вечер к ужину приехали гости и ее уложили спать, но она вылезла из кроватки и, подгоняемая любопытством, прокралась к лестнице. Она знала, что, если ее заметят, отец безжалостно отшлепает ее, но игра, в которую сейчас играли взрослые, неудержимо притягивала девочку.
Внизу все смеялись, больше всех смеялась Тереса, так звонко и заразительно, как умела смеяться она одна: даже сейчас, через столько лет, Марта слышала ее смех. Тереса была очень красива, в декольтированном платье, с жемчугами на шее. Марте она казалась настоящей королевой. Девочка увидела, как она подносит к губам бокал с вином, и поняла, что, подняв глаза, мать заметила ее. Это был удивительный миг. Тереса не шевельнулась, чтобы не выдать Марту, но послала ей взгляд, смеющийся и нежный, как поцелуй. Девочку наполнило первое сильное, сладостное чувство, запомнившееся навсегда. Она узнала, что мать — ее друг, ее сообщница в заговоре против отца, против всех остальных… Нет, мать никогда не помешала бы ей осуществить свои желания. Она помогла бы, как никто другой.
Сердце Марты смягчилось, и она заплакала, закрыв глаза. Да, это верно, мертвые никогда не уходят так безвозвратно, как живые. Мертвые часто посещают нас, и мы можем говорить с ними из глубины нашего сердца. Теперь Марта вновь ощутила близость матери, их утраченное и забытое родство.
Она открыла залитые слезами глаза и зажмурилась от блеска свечей. Там, внизу, лежала незнакомая мертвая женщина, совсем не та, что минуту назад говорила с ней. Висента курила, сидя в тени. Чувство, утешившее Марту, исчезло.
Действительность была тяжелой и печальной.
Дверь на пружинах, ведущая на кухню, бесшумно открылась, на пороге появилась Онеста, неся в руках чашку с липовым настоем. Осторожными шажками она обогнула гроб, пересекла столовую и, пройдя мимо лестницы, направилась в музыкальную комнату. Для девочки ее появление здесь было чем-то оскорбительным, срывавшим с ночи покровы тайны. При свете свечей, в духоте, в присутствии смерти, беспечный и прозаический вид Онесты казался зловещим и каким-то непристойным. Марте он был противен до тошноты.
Висента, сидя одна в душном полумраке, среди цветов, машинально вытащила пакет своих желтых сигар, взяла одну в рот и вдохнула ее черный дым. Потом почувствовала, как сигара тухнет; она услышала голос Тересы:
— Ах, Висента, не кури эту гадость!..
Она не удивилась и не шевельнулась — много лет подряд она слышала голос Тересы. Тереса не любила запаха этого табака. Но Висента не раз отправлялась по ее приказу в табачную лавку купить ей египетские сигареты, и Тереса курила их нервно и вместе с тем лениво. Почти всегда она бросала их недокуренными… Тереса приказывала тоном, не терпевшим возражений: «Висента, не кури», — и глаза ее сразу же начинали смеяться. В доме она была деспотом, всегда все делала по-своему. Хмуря брови, она требовала беспрекословного повиновения, но гордячкой не была. Вот Марта — гордячка, хоть никогда ничего не приказывает. Все новые господа тоже гордые — они хорошо обращаются со служанками, не ругают их, не вмешиваются в их жизнь, но смотрят поверх них, точно это не люди, а поленья.
Тереса была красивой, стройной, как пальма, кокетливой и чувственной… Быть может, поэтому она, подобно всем настоящим женщинам, любила подчиняться… Однажды Висента видела, как Тереса на коленях молила о чем-то своего мужа.
Тереса требовала, чтобы Висента отдавала ей все свои силы, часы отдыха, свою неизменную верность. Она принимала это как должное, но и сама слушалась Висенту. Она доверяла махорере, с неподдельным живым интересом вникала в ее жизнь.
— Ну, рассказывай же, рассказывай дальше… Ах, как интересно. Расскажи мне обо всем, Висента.
Не раз на протяжении рассказа ее большие глаза расширялись в испуге. Только для нее говорила махорера, для нее и больше ни для кого. Никого больше не интересовали ее дела, ее незаметная жизнь, подобная сотням других жизней.
— Висента, а какой была твоя деревня?
Это, собственно, не была деревня. Несколько домиков, сбившихся у дюн на пустынном берегу. Она вспоминала, что за домами, возле полей, ясно виднелись силуэты трех пальм, одна из них была финиковая. И еще на фоне неба поднимались деревянные крылья мельницы. Вокруг росли опунции, молочай и арника. Почти все дома были сложены из камней, поставленных один на другой. Некоторые побелены. У Висенты был беленый дом из трех комнат с маленьким двориком, окруженным каменной изгородью. Была у Висенты и своя земля, однако урожая с нее не всегда хватало, чтобы прокормить семью.