Они пошли дальше.
Улыбка тронула мои губы, как будто бы на пылающем закатным огнем небе я и в самом деле увидела этих почтенных мужей (головы их были прикрыты остроконечными магическими колпаками), скачущими верхом на черном призраке войны, который летал тогда над полями Европы…
Мне казалось, что время тянется ужасно медленно. Час, а может, и два простояла я так, одна. Люди входили и выходили, они мелькали у меня перед глазами и доводили до исступления.
Пожалуй, я была несколько рассеянной, когда снова увидела Понса. Раскрасневшийся и счастливый, он пил с двумя девочками, отделенный от меня всем пространством зала. У меня в руках тоже был мой одинокий бокал, и, бессмысленно улыбаясь, я смотрела на него. Простояв все это время одна, я почувствовала себя жалкой и ненужной. Да я ведь и правда никого здесь не знала и совсем растерялась. Словно бы от одного дуновения разлетелся красивый игрушечный замок, который я строила из целой горы картинок. На картинках изображено: Понс покупает мне гвоздики, Понс обещает мне идеальный летний отдых, Понс за руку тащит меня из моего мрачного дома к солнцу, радости и веселью. Мой друг, который так умолял меня прийти, которому удалось растрогать меня своей нежностью, в тот вечер, без сомнения, стыдился меня… Может быть, все испортил тот первый взгляд, который его мать бросила на мои туфли… А может быть, я сама была виновата. И как это я никогда не понимаю, что происходит?
— Ты скучаешь, бедняжка… Невежливый у меня сын! Сейчас я его найду!
Мать Понса, конечно же, наблюдала за мной все это долгое время. Я зло поглядела на нее, уж очень она отличалась от той, которую я себе вообразила. Она подошла к моему другу, и через несколько мгновений он стоял возле меня.
— Прости меня, пожалуйста, Андрея… Потанцуем?
В это время вновь заиграла музыка.
— Нет, спасибо. Мне плохо здесь. Я хотела бы уйти.
— Но почему, Андрея? Не обиделась ли ты на меня? Я много раз направлялся к тебе, но по дороге меня все время останавливали… Конечно, мне было приятно, что ты не танцуешь с другими… Я глядел иногда на тебя…
Он смутился и замолчал. Так мы и стояли. Он был готов заплакать.
Мимо прошла одна из двоюродных сестер.
— Сентиментальная размолвка? — задала она дурацкий вопрос и неестественно улыбнулась улыбкой кинозвезды. Такой забавной, что теперь, вспоминая о ней, я смеюсь. Но тогда я заметила только, что Понс залился краской. В меня словно демон вселился, я и сама от него страдала.
— Мне не доставляет удовольствия находиться среди таких вот… — сказала я. — Таких вот, как эта девочка, например.
Понс был задет и кинулся в атаку.
— Какие у тебя основания говорить так об этой девочке? Я всю свою жизнь знаю ее, она умная и добрая… Может быть, на твой взгляд она чересчур хорошенькая. Вы, женщины, все такие.
Теперь залилась краской я, и он, мгновенно раскаявшись, попытался взять меня за руку.
«Возможно ли, чтобы я оказалась героиней такой нелепой сцены?» — подумала я.
— Не знаю, что с тобою сегодня, Андрея. Не знаю, почему ты не такая, как всегда…
— Это верно… Я себя здесь неловко чувствую. Я и правда не хотела приходить к тебе на праздник. Хотела поздравить тебя и уйти, понимаешь? Но тут подошла твоя мама, поздоровалась со мной, и я растерялась… Да ты же видишь, что я даже не одета, как полагается. Разве ты не заметил, что на мне старые спортивные туфли? Ты не обратил на это внимания?
«О, зачем я говорю все эти глупости!» — с отвращением думала я.
Понс не знал, что и делать. Он испуганно глядел на меня. Уши у него горели, и в элегантном темном костюме он казался очень маленьким. Инстинктивно он с тоской поглядел на далекий силуэт матери.
— Ничего я, Андрея, не заметил, — пробормотал он, — но если ты хочешь уйти… я… не знаю, что сделать, чтобы помешать.
— Прости, Понс, меня за все, что я тут наговорила о твоих гостях, — сказала я после долгого молчания, и мне стало не по себе от собственных слов.
Молча мы прошли в прихожую. Уродство роскошных ваз позволило мне почувствовать себя здесь увереннее и тверже и несколько смягчило овладевшее мной напряжение. Понс вдруг разволновался и на прощанье поцеловал мне руку.
— Не знаю, Андрея, что произошло, но только сначала приехала маркиза… Понимаешь, мама несколько старомодна в этом вопросе. Она очень почитает титулы. Потом моя двоюродная сестра Нурия увела меня в сад. Ну вот, и призналась мне в любви… нет…
Он остановился и проглотил слюну.
Мне стало смешно. Все уже казалось мне смешным.