Постоянно, в эту самую минуту, все в этой комнате буквально бомбардируются любовью посредством чувств, посредством всего того, что есть. И возлюбленный говорит: «Смотри, тебе не нужно ничем становиться или меняться, или что-то делать... Я уже здесь». Видите, как это поразительно. Это так поразительно просто и прямо. Только это и есть. Но мы всегда ищем там что-то другое. Какую-то концепцию, какую-то идею о том, что мы должны быть лучше. «Я должен быть лучше». А возлюбленный, идеальный возлюбленный, сидит у нас на плече, напол- ; няя нас жизненностью, и говорит: «Нет; ничем не нужно быть, то, что ты есть, — это уже целостность».
Есть только безупречная целостность, и это все, что • есть. Это удивительно.
+ + +
Вы говорите, что скука и депрессия — это жизненность?
Скучать... это единство скучает и пребывает в депрессии. Не может быть иначе. Освобождение абсолютно всеобъемлюще.
Этоум видит его определенным образом, правда?
О, да. Например, вся идея просветления видится уму определенным образом. Она состоит в том, чтобы быть очень прекрасным, любящим, прощающим, великодушным, спокойным и безмолвным. Ерунда! Это тюрьма.
Когда я говорю, что есть только это, то ум как бы отпадает, и действительно есть только это. И ум как бы склоняет голову.
Совершенно верно. Падает на колени и сдается.
Отпадает.
И занимает свое место в этом воплощении.
Да. Поэтому все дело — в распознавании?
Оно в том, чтобы быть тем, в рамках которого и происходит распознавание. Однако я пытаюсь сказать, что нет никого, кто бы мог это осуществить.
Да, это как будто «я» узнает само, себя.
Да, такое происходит, однако бытие все же находится за пределами такого распознавания, вместе с тем включая его.
Я слышал, что иногда ум может привести нас в это место.
Нет, безусловно нет. Ум — всего лишь сказочник, и не может постичь безвременное.
Но он может нас немного вести..
Нет, не может. Мышление не может постичь бытие, оно лишь возникает в бытии. Я использую слова, и понимание может принести ясность. Но ясность — не пробуждение. Ясность — не освобождение. Ясность — это просто еще один предмет имущества.
Но одновременно это также и распознавание.
Опять говорю: освобождение, бытие находятся за пределами распознавания. Концептуальное распознавание того, что никого нет, — это ничто... это преходящая идея.
+ + +
Тони, я не понимаю разницы между пробуждением и освобождением.
Нет такой вещи, как пробуждение или освобождение, но эти термины используются для описания чего- то, про что лишь кажется, что оно происходит с «никем». Пробуждение — это то, что, видимо, неизменно происходит с большинством мнимых ищущих, но это не происходит в каждом случае, так как ни в чем нельзя быть уверенным. Но, видимо, «никто» внезапно видит, что есть лишь единство, и какое-то время кажется, что все еще есть едва различимый ищущий, который не понимает, что сейчас произошло, но хочет это присвоить. И затем, очевидно, возможно, что этот «никто» вдруг осознает, что ищущий, который хочет присвоить единство, также является единством, и тогда все кончено, тогда больше нет никого. Нет ничего, кроме бытия.
Когда вы были совсем маленькими детьми, было только бьггие. И затем настает момент разделения, и вас отучивают от бытия — маленькие дети все еще ощущают, что такое бытие, даже после момента разделения, когда эго, или чувство «я», развивается и растет, и мы вступаем в мир индивида. Есть период, когда еще сохраняется ощущение бытия.
И затем появляется ощущение того, что оно утрачивается. Однако для некоторых людей, когда случается пробуждение, происходит возвращение обратно в бытие. Очень трудно отвечать на такие вопросы, потому что это звучит так, будто все это происходит во времени и что все это реально. На самом деле все это нереально. Нет такой вещи, как освобождение или пробуждение. Все, что есть, — это бытие.