Выкуривая уже вторую сигарету, я задумался, всегда ли любить было так больно? Мог ли я забыть эту боль, взявшуюся в груди из неоткуда? Со временем, я пришел к выводу, что слишком сильно воспринимаю свои чувства. Возможно лишь по той причине, что не влюблялся раньше. Или же это было из-за того насколько часто я нахожусь с Ксеньей наедине? Я не знал ответов, как и не знал откуда появляются все вопросы.
Вскоре наступил вечер, предупредив напарника, о том что меня не будет на ужине, я взял свою старую тетрадь, достал из письменного стола ручшуку и принялся писать. Казалось, что я не дотрагивался до этих листов так долго, что они успели покрыться слоем пыли, но при каждой поездке я брат тетрадь с собой. Временами, она заменяла мне мое сердце и душу, была наполнена всеми чувствами и эмоциями, которые мне нельзя было выражать. Я буквально раз прикоснулся к листу, но в следующее мгновение он оказался исписан.
Я пишу стихи тихим вечером.
Я пишу стихи в своей комнате.
Мне сегодня просто делать нечего,
Я на веки погряз в этом омуте.
Я сижу над тетрадкой у столика.
Наблюдаю за звездами яркими.
Мне сегодня хотелось бы дождика,
И твои объятия жаркие.
Я тихонько лежу тихим вечером,
Безустанно смотрю в потолок.
Мне сегодня просто делать нечего,
Словно в горле застрял комок.
Я тихонько сплю в темной комнате.
И мне снятся счастливые сны.
Снова вижу небо звездное,
И тебя в далеке у сосны.
Я пойду по тропинке истоптанной.
Сяду рядом и обниму.
Твой красивый образ — мной созданный
Растворится, и я уйду.
Я спокойно проснусь тихим утром.
Выйду снова на тихий балкон.
Вновь увижу небо грустным
И пойму, что лишь видел сон.
Я спокойно пойду на работу.
И тебя не увижу опять.
Для чего теперь эта забота,
Мне тебя никогда не достать.
Пусть я не великий поэт, но мне всегда нравились мои стихи. Никогда в жизни я не публиковал их на всеобщее обозрение, но искренне верил, что найдутся те, кто оценит их. Занятно вымотавшись за этот день, я почти бездыханно упал на кровать. Я не думал ни о чем, в надежде никогда не проснуться, я закрыл глаза и погрузился в царство Песчаного человека.
Следующий день я планировал провести за составлением отчетов и еще кучей бумажной работы. Все же, как бы не мучилось мое сердце, желудок сам себя не накормит. «Хочешь жить — умей вертеться.» — мой отец повторял эту фразу каждый раз когда мне что-то было нужно. Возможно, поэтому я вырос самостоятельным, и за это ему спасибо.
Да, я думал провести этот день в компании стопки листов формата А4, но моя милая любовь подумала иначе. Часов так в одиннадцать утра, Ксюша заявилась в мою комнату с маленькой книгой в руках. На старой изношенной обложки большим черным шрифтом красовалось: «Антуан де Сент-Экзюпери», а ниже, настолько же большим, только вот уже красным шрифтом было написано: «Маленький принц». Сев на ближайшее кресло Ксюша открыла обложку и сказала:
— Я вспомнила как ты рассказывал об этой книге и решила, что стоит её прочитать. — воодушевленная отъездом отца и брата, она не теряла времени зря. — Я не стану тебе мешать, могу почитать вслух, пока ты работаешь с документами. Но если ты все же против, то я уйду.
«Уйдет? Куда же интересно? Опять к этому Райсу? — мои мысли выдавали меня с поличным, была ли это ревность или же зависть, сказать точно я не мог.
— Все в порядке, ты не помешаешь.
— Отлично. Так давай начнем. — открыв обложку, она сделал весьма заинтересованный взгляд и начала — Прошу детей простить меня за то, что я посвятил эту книжку взрослому.
Она читала медленно, проговаривая каждое ударение, каждую эмоцию. Уже минут сорок я сидел слушая отрывки своей любимой книги в исполнении своей любимой девушки. Не знаю, что именно на меня нашло, но язык словно сошел с ума и зашевелился сам.
— О Маленький принц! Понемногу я понял также, как печальна и однообразна была твоя жизнь. Долгое время у тебя было лишь одно развлечение: ты любовался закатом…
— Ты встречаешься с Райсом? — перебив спросил я и все так же продолжал смотреть в документы.
— Да — атмосфера в комнате внезапно похолодела, но Ксюша продолжила смотреть в книгу.
— Понятно — выдавил из себя я и замолчал.
Девушка все так же продолжила читать книгу, лишь немного увеличив скорость чтения. А я в свою очередь наслаждался строками прекрасного произведения. В такой гармонии прошло еще некоторое время.
— «Я‑то воображал, что владею единственным в мире цветком, какого больше ни у кого и нигде нет, а это была самая обыкновенная роза. Только всего у меня и было что простая роза да три вулкана ростом мне по колено, и то один из них потух и, может быть, навсегда… какой же я после этого принц…» — дослушав эту реплику до конца, я вновь произнес.
— Ты его любишь? — словно разрезав текст на ходу она громко ответила:
— Люблю. — остановившись она смолчала несколько секунд — Ты ведь не расскажешь отцу, да? — эти слова задели меня. Неужели она настолько сильно не доверяла мне? Как я вообще мог выглядеть в её глазах? Ах, точно, как я мог забыть? Я же обыкновенный трус.
— Не расскажу. — Слушая прекрасное чтиво, я продолжал размышлять о собственной трусости и жалости. Я позабыл о документа, да и осталось то все пару листов. Мне было интересно, понравится ли её эта книга, сможет ли она найти в ней свою изюминку?
— Твоя роза так дорога тебе потому, что ты отдавал ей всю душу. Потому что я отдавал ей всю душу… — повторил Маленький принц, чтобы лучше запомнить.
О да, сейчас я ощущал себя как этот маленький мальчик, я не успел заметить как отдал свою душу той, которой она не нужна и вовсе. Я давно заметил, как Ксенья сходит с ума, медленно и тихо. Она погрязла в омуте боли, в который её опустила семья. Её связали всеми видами цепей в надежде, что однажды она сама себя задушит. Ей нужен был сильный человек, способный спасти её. Я же, со своей алчностью и трусостью не подходил под это описание. Я принял решение «Закрывать глаза» в надежде, что все само рассосется. Я был глуп, но уверен. После этого решения, я больше не чувствовал своей вины. Скоро командировка закончится, а я уеду, и не вернусь никогда.
— Люди забираются в скорые поезда, но они уже сами не понимают, чего ищут, — сказал Маленький принц. — Поэтому они не знают покоя и бросаются то в одну сторону, то в другую… Потом прибавил: — И все напрасно… — остановившись на этой реплики, она выждала минуту и отдышавшись сказала — Через два дня, приедет мой старший брат со своей дочерью. Будет чтото вроде семейного вечера в честь для рождения Лидии. Они останутся еще на две недели, а потом уедут в Москву.
— Сколько у тебя старших братьев?
— Трое.
— А сестер?
— Только Лидия, кроме Саши есть еще два брата. Старший — Алексей, приедет с младшей дочерью, второй — Арсений, он приедет через четыре дня.