Что я пытаюсь понять в смысле происхождения чувства, то проистекает из представления, то есть попытка постичь разумом упирается в предел чувства, так как у меня нет существенных доказательств того, о каком “доме” я говорю с утвердительностью. Я говорю о “когда” как моменте, который утверждает один из домов. Существенное же говорит о ничем, потому о ничего-доказательстве дома понимается не как о существующем во времени объекте, а как моменте. Представление отсюда обладает качеством моментного времени, которое исторически обнажило чувство, истекающего от одного из домов, в котором есть сущее, данное в чувстве.
Я понимаю здесь дом как условие существования чувства о существовании чувства, и говорю о домах, так как их три, и утверждаю, что говорить о них я могу лишь в представлении, так как все мои рациональные утверждения упираются ни во что, то есть во время. Потому авторитетом в представлении является не частичный из представления аргумент, а само представление как аргумент, а в данном случае весь текст.
Существительное, то есть ничего, находит в себе силу не из определения, а из представления. Существенное, то есть ничто, обладает всем невообразимым спектром чувств, которые существуют в нём, и которые могут выражаться во времени посредством объектных конструкций.
Я выражаю ничто как существенное в собственном представлении с некоторой помощью, с тем, что мне было дано. Я знаю, что существительное и ничто это одно и то же, а несуществующее это всё, что не может существовать без ничего, то есть несуществующее это невозможное для существующего, но невозможное как временное качество, поэтому несуществующее может существовать только во времени, а без времени разговоры о несуществующем отпадают, так как отпадает само время, за счёт которого существующего может не быть. Значит всё существует, значит всё есть ничто, это ничто есть чувство, а чувство есть то, что позволяет воспринимать отношения этого ничего к себе самому, так как именно чувство времени утверждает о том, что было и чего не было.
Во всех этих утверждениях я использую такие существенные объекты, которые выражают себя во времени по отношению к сущему, то есть чувству. Прилагательное есть описывающее ничто, то есть объектное-ничто во времени по отношению к себе, глагол есть ничто как время, то есть само прилагательное без отношения к себе, то ничто проистекающее во времени, которое стоит понимать как “действие”. Соответственно и причастное, и деепричастное, и предлоги суть представления о времени и существительном. То есть выражение есть то, что происходит за счёт представления, а потому представление есть сама помощь в выражении, и без наличия представления нет возможности и выразить.
Раз для выражения требуется представление иметь, значит его наличие должно существовать, и в существовании без времени оно просто есть в чувстве. Для того, получается, чтобы выразить время, потребуется чувству лишить чувствование себя самого, но наделить некоторым другим чувствованием, то есть объектным пониманием. В этом смысле акт лишения себя самого уже говорит о времени, то есть в этом самом плане время уже было, поэтому понятно, что ничто не выражало время, время есть также, как и ничто есть вне времени. И в это же время само время можно чувствовать. Значит время не есть ничто, время не могло быть выраженным без себя самого, но время можно чувствовать, то есть время обладает временным качеством восприятия собственного безвремения, собственного ничто.
Чувство того, чего раньше не чувствовалось, получается, есть чувственное откровение, проистекающее из ничего и появляющееся в выраженной форме. Стоит убрать чувствование времени, как прекратит восприниматься выражение чувства, но не само чувство, которое существует без времени. То есть потеря чувства времени убирает представление, но эта же потеря происходит во времени, а не в безвременьи: ничто не может позволить себе лишить чувства, так как это может сделать только время. Ничто как существующее отсюда выступает как положительный для Я полюс, а время как отрицательный.
Качественная оценка того, что хорошо, а что плохо, и приводит субъекта к решению того, какое “когда” позволяет лишить время отрицательной характеристики. Эти моменты восприятия домов существительного обусловлены временным “приведением к решению”, собственно само решение есть момент чувствования этого “когда”, а потому и его наличия.