– Я тебя выследил!
Рыжая поежилась, вжалась в кресло, метнула в сторону двери взгляд загнанного зверя. Черт! Вот и соблазнил девочку! Еще секунда, и она заорет: «На помощь!»
Внутри Рига что-то перевернулось. Больно кольнуло в груди, дыхание остановилось. Пульс зачастил так, что лельхай жадно глотнул воздуха и попытался отрешиться от дыхания вовсе. Иначе только и делал, что втягивал запах девушки, а от него дурел гораздо сильнее. Она пахла очень приятно. Немного молоком, чуточку сладостью и легкой такой, приятной горчинкой. Хотелось лизнуть белую кожу незнакомки без малейших признаков румянца. Близко к ттахам, однако. Коснуться вначале языком, затем губами, а потом…
Проклятье! Еще немного, и в паху придется тушить льдом.
Рыжая замерла и наблюдала с неподдельным ужасом. М-да… Дурак ты, Ураган, и не лечишься. Ты хочешь, а она боится. У тебя внутри все теплеет, а она ежится, словно от холода. Ты жаждешь прижать, а она – убежать. Не слишком удачный расклад. И совсем не в твою пользу.
Нет, когда-то, еще человеком, Ригу нравился легкий страх на лице девушки. В особенности, если она еще девственница, что робко отдает мужчине свое единственное сокровище в надежде на счастье или достаток. Но то было много столетий назад, в другом обществе, когда для женщины секс всегда оборачивался чем-то судьбоносным. Позором на все племя, если мужчина не женится, или счастливой жизнью, если он связывает себя узами брака. А то и нежеланной беременностью…
Сейчас Ураган не мог зачать ребенка. Только с какой-то особенной женщиной. Некоторые лельхаи заводили детей после длинных и безнадежных столетий бесплодия. Вдруг, без особых на то причин, непонятно, каким волшебным образом. Но за свои тысячу лет Риг ни разу не оплодотворил ни одну из любовниц.
С каким-то титаническим усилием, слушая бешеный бой сердца в ушах, лельхай чуть отстранился от девушки, буквально ломая себя, преодолевая. Слова сорвались с губ сами собой:
– Зачем ты меня избегаешь? Я напугал тебя в первую встречу. Да погоди ты! – Ригу почудилось, что она вот-вот бросится в бегство. Руки сами собой дернулись, тело наклонилось. Ладони сжали поручни барного кресла так, что те погнулись. Дурацкий человеческий металл запечатлел волнение проклятого. – Я знаю, что ты появлялась здесь в мое отсутствие. Потом исчезала неведомо куда, как и полагается привратнице ттахов. Значит, началось… Они собирались равнять энергию, настраивать, чтобы не разрушились миры-карманы. Военные действия прекращать не планируют. Видимо, до победного будут сражаться. Хорошо. Но я-то что тебе сделал?
Рыжая молчала и смотрела так, что Ригу хотелось содрать с себя кожу, настолько неуютно казалось ему в собственном теле, что много столетий служило верой и правдой. Хоть в плане выживания, хоть в плане секса. Да в совершенно любом плане, в общем-то.
Дискомфорт в паху заставил снова слазить в карман. Девушка проследила за рукой Рига взглядом, и от этого почему-то стало еще жарче. Фантазии лельхая понеслись почище лихого скакуна. Вот ее ладошка скользит в карман, обхватывает то, что давно выскочило из слишком коротких для него спортивных плавок, слегка сжимает… Риг едва не застонал от удовольствия вперемешку с болью.
М-да… Что она с ним сотворила? Вообразил – и уже почти кончил. Как те полудурки, что пускают слюни на стриптизерш и недвусмысленно елозят на стульях.
Риг попытался собрать себя в кучку. Рыжая смотрела все с большей опаской. А лельхаю хотелось бы ее дружбы… Для начала… Хотя бы дружбы…
Он сглотнул, пытаясь промочить иссохшее горло, и произнес негромко, насколько возможно ласково:
– Слушай, я тогда действовал на инстинктах. Обидеть тебя не хотел и не собирался. Я же отпустил тебя на все четыре стороны! Давай так… я сейчас отойду, дам свободу. А ты позволишь начать все заново. Познакомимся, расскажешь о себе. Думаю, обо мне ты уже достаточно знаешь. Привратники получают информацию без проблем из какого-то общего вселенского источника. Объяснишь – куда сбегаешь постоянно. Что скажешь? Ты ведь не просто так сюда заходила? Отдыхала, пыталась сбросить нервное напряжение? Не знаю уж – что там у тебя за жизнь, но явно не сахарная. Если останешься, не сбежишь, – еда и напитки за счет заведения. Любой каприз за мои средства. Не стесняйся.
Секунду или две Риг раздумывал. Отойдешь вот так, а она – бежать. Распахнет дверь в другой мир – и все, пропала. Вернется ли? Черт ее знает. Но лельхай знал наверняка. Тысячу раз убеждался за долгую жизнь. Если хочешь привязать – умей отпускать.
Риг с силой выпрямился, выпустил из рук поручни и неспешно отошел к барной стойке. Вот так. Теперь мяч на твоей стороне, девочка. Не подведи. Ничего плохого я тебе не сделаю. Ничего не сделаю. Не сегодня, раз ты настолько не готова. Давай же, решайся! Риг едва удержался, чтобы не сказать это вслух. Внутри рыжей шла какая-то борьба: сильная, пожалуй, даже слишком. Она то подавалась вперед, и чудилось – еще секунда, и девчонка рванет подальше; то откидывалась на спинку кресла и что-то высматривала на лице лельхая. Улыбка Рига давно схлопнулась, челюсти сами собой плотно сжались. Он старательно изображал дружелюбие, пытался выглядеть спокойным, расслабленным. Но каждый мускул до боли свело от волнения. Настолько тревожило Рига решение девушки. Мысли метались, как волки от стрелков с ружьями.