— Твое имя мы дадим не только городу, но и целой философской системе. «Метод Бландвика» — каково?!
Но метеоролог не спешил радоваться.
— «Метод Бландвика» дает неплохой результат, но последнее слово остается за кэйтянами.
— Что они могут сделать? — возражал Бернисти. — Им не вывести тварей свирепее и прожорливее, чем те, которых мы сами выпустили на планету.
Бландвик кисло улыбнулся.
— Думаешь, они так легко сдадутся?
Бернисти махнул рукой — все-таки метеоролог сумел испортить ему настроение — и отправился на поиски Берел.
— Ну, подруга, что теперь говорит тебе интуицИЯ?–спросил он, встретив ее.
— Как всегда, когда ты празднуешь победу–что новая беда не за горами.
— А нельзя ли назвать срок поточнее?
— Об этом спроси шпионку, — холодно посоветовала Берел.
— Хорошо, — сказал Бернисти. — Будь любезна, найди ее и пришли ко мне.
Вскоре появилась Катрин.
— Да, Бернисти?
— Мне бы хотелось узнать, о чем ты сегодня говорила с кэйтянами.
— Я сообщила, что твоя команда справилась с самыми трудными проблемами.
— И как они отреагировали?
— Никак.
— Что ты предложила сделать?
— Нанести вам сокрушительный удар или оставить в покое.
— Все-таки, как ты говоришь с ними?
Катрин засмеялась, ослепив его белоснежными зубками.
— Так же как и с тобой.
— Когда по-твоему, они нападут.
— Не знаю. У меня такое ощущение, что они запаздывают. А у тебя?
— И у меня. — Бернисти обернулся. В каюту вошел Бафко.
— Корабли Кэй, — доложил радист. — Круглая дюжина. Идут атакующим строем, пушки — что жерла вулканов.
— Вот и дождались, — вздохнул Бернисти.
5
За три дня на Новой Земле погибло все живое. И не просто погибло, а растаяло, превратясь в густой серый сироп, который стекал в низины, свисал как слюна с утесов и быстро высыхал на ветру. Бернисти смотрел в иллюминатор и не верил своим глазам: там, где недавно буйствовали джунгли, осталась голая равнина; по планете снова гуляли пыльные смерчи.
Лишь один вид существ не растаял вместе с остальными— огромная моль. Как ей удалось выжить — никто из экипажа «Бодри» не догадывался. Этим насекомым не под силу было лететь против ветра, и они бесцельно парили над безжизненной землей.
Суматоха, царившая на борту во врем атаки, сменилась унынием и тупым озлоблением, искавшим и не находившим выхода. Бернисти ходил по кораблю, пытаясь ободрить людей, пока не свалился с ног от усталости.
Он проснулся со смутным ощущением тревоги, торопливо оделся и поспешил в кают-компанию. Там было полно возбужденного, размахивающего руками народу. Бледная Катрин сидела в кресле, судорожно вцепясь в подлокотники; за ее спиной с гарротой в руках стоял Банта. Бернисти понял, что идея убить кэйтянку родилась на корабле давно.
Бернисти вышел на середину салона и, не пожалев кулака, сломал Банте челюсть.
— Что здесь происходит?–взревел он.
— Казнь изменницы, — мрачно ответила Берел.
— Какая она изменница?! Катрин не клялась нам в верности.
— Ты не станешь отрицать, что она шпионка и повинна во всех наших бедах.
Бернисти засмеялся.
— Она никогда и не пыталась втереться к нам в доверие.
Все молчали. Бернисти ловил ненавидящие взгляды. Он пнул поднимающегося Банту.
— Пошел отсюда, ты... Я не потерплю в своей команде линчевателей!
— Она предала нас!–закричала Берел.
— Как она могла предать? Разве она просила, чтобы мы ей верили? Сосем напротив–не скрывала, что связана со своими.
— Стараясь при этом убедить тебя, что шутит, — язвительно заметила Берел.
Бернисти задумчиво посмотрел.
— Если я правильно понял ее характер, она никогда не лжет. Это ее единственная защита. Если Катрин говорит, что поддерживает связь с Кэй, значит, так оно и есть.–Он повернулся к врачу. — Принеси инфраскоп.
Инфраскоп помог им увидеть необычные тени в теле Катрин: маленький диск в гортани, две небольшие коробочки, прикрепленные к диафрагме, и провода под кожей ног.
Врач ахнул от удивления.
— Что это?
— Вживленная рация, — сказал Бафко.–Диск — микрофон, коробочки — приемник и передатчик, провода в ногах — антенны. Лучшего средства связи для шпиона придумать невозможно.