– Нет, слава богу. Даже не знаю… как вам сказать…
– Скажи как есть. Я смотрю, ты так убиваешься, словно произошла трагедия.
– Может произойти, если… жена узнает…
– Жена? – удивился Марк, – что же такого ты натворил? Совершил смертный грех?
Левон кивнул. Марк улыбнулся:
– Ты что киваешь? Согрешил? – спросил он в шутку.
Левон опять кивнул. Марк посмотрел на него с ещё большим удивлением:
– И как же?
– Если Гая узнает…
– Неужели изменил жене?
Левон, глядя на него, виновато поёжился.
– Что, правда, изменил? – Марк улыбался.
– Да.
– Ты уезжал куда-то?
– Нет.
Марк задумчиво наморщил лоб и несколько секунд продолжал с недоумением смотреть на Левона, который сейчас походил на побитого щенка. И вдруг его осенила догадка:
– Постой… – Марк рассмеялся и, прищурившись, спросил, – ну и как тебе Оксана?
Левон, широко открыв глаза, с изумлением смотрел на Марка:
– Как вы догадались?
– Левон, с кем же ты можешь согрешить, не выходя за территорию отеля? Ха! Ну не с японкой же!
– Я думал, вы меня… убьёте.
– Бог с тобой, за что? Это даже забавно. Где же этот акт мог произойти? Неужели в женском туалете? Она любит неожиданности!
– У вас в номере.
– Вот как? Она что же, тебя в номер пригласила? Что-то на неё не похоже.
– Нет, всё произошло случайно, неожиданно… она стояла так близко, такая соблазнительная… я был в каком-то дурмане… – и Левон рассказал про ножницы и секс без интимных подробностей.
Марк внимательно выслушал, затем, лукаво улыбаясь, спросил:
– Ну что ж, надеюсь, проникновение было приятным?
– Как вы спокойно воспринимаете?! Словно Оксана не имеет к вам никакого отношения?!
– Левон, успокойся, она самостоятельный человек и никак со мной не связана. Я даже думаю, что это у нас разовая поездка и мы вряд ли будем встречаться в Москве.
– Она что… проститутка?
– Нет, конечно. Я с проститутками не сплю и тебе не советую. Она нормальная девушка, немного резковатая, но вполне приличная и, как все нормальные девушки, хочет выйти замуж, но пока не встретила своего парня. Просто большинство хороших парней вроде тебя женаты.
– Я боюсь, Гая догадается, она очень смекалистая.
– Не беспокойся, Оксана болтать не будет.
И действительно, Оксана ни словом после не обмолвилась с Марком об этом случае. А по утрам, когда все встречались во время завтрака, она почти не общалась, вела себя индифферентно, как прежде.
– Марк Львович, можно задать вопрос?
– Опять глупый?
– Да.
– Задавай.
– Почему вы не женаты?
– Вот как раз поэтому. Я не боюсь, что кто-то о чём-то догадается, устроит мне сцену, будет уничтожать мои драгоценные нервные клетки. Я сплю с женщинами, которые мне нравятся, и расстаюсь с ними, когда этого захочу.
– А как же семья, дети?
– Я имел неосторожность в молодости жениться. Был влюблён и думал прожить с ней всю жизнь. У жены была подруга, у которой однажды задралась юбка. Зацепилась за металлические перила, когда она сбегала по лестнице. Я помог отцепить, но успел разглядеть её попу. Она так меня завела, что при первой же возможности я осуществил проникновение. Надеюсь, ты способен по достоинству оценить элегантность моего определения этого сладострастного акта?
– Оценил уже дважды, – смеялся Левон.
– Так вот, – продолжал Марк, – эта дура, то бишь подруга, через полгода всё рассказала моей жене. И хотя к тому времени я успел осуществить ещё несколько проникновений, но уже с другими женщинами, жена, узнав только об одном, пришла в бешенство. На меня полетели предметы кухонной утвари. А моя хрестоматийная тёща подкладывала ей под руку сковородки. У меня до сих пор остались шрамы.
– Где? – удивился Левон.
– В душе. Словом, с супругой мы расстались. И я подумал: если жена будет так реагировать на каждое проникновение, а я без них точно не смогу, зачем мучить бедную и себя любимого, зачем жениться? С тех пор ни одна из моих женщин из-за такого пустяка сковородку в меня не бросала. Я со всеми поддерживаю замечательные отношения.
– А как же дети? Вам не хотелось иметь детей?
– Признаться, не очень. Притом что к детям невозможно относиться плохо. Они чисты, непосредственны и поэтому прекрасны. Но жениться только для того чтобы иметь детей, я не стану.
– Ваш подход к жизни совпадает с мировоззрением, которое исповедует мой московский дядя.
– Значит, твой дядя самых честных правил, – скаламбурил Марк, улыбаясь, – почему ты называешь его московским?
– Он почти всю жизнь живёт в Москве. Приехал поступать в институт, если не ошибаюсь, ещё при жизни Сталина. Он старший брат моего отца. В отличие от вас, дядя был женат дважды. Второй раз, как он утверждает, заставили жениться родственники. У нас в Армении, вы знаете, мужчина должен создать семью. После развода с первой женой, русской, родственники подыскали ему армянку, но с ней он прожил ещё меньше, сказав, что первая была намного лучше. У него очень неуживчивый характер. Я в этом убедился, живя с дядей полгода в его квартире, до того как снял жилье для семьи. Я не хотел с ним жить, но он страдал от одиночества, даже намекал, чтобы я ему какую-нибудь женщину подыскал, только не старуху. К женщинам был очень неравнодушен, друзей не имел. Иногда приходил к нему бывший сослуживец, некий Василий Кузьмич. Неприятный тип, выпивоха и антисемит. Вместе работали, вместе уходили на пенсию. Я спрашивал дядю, как он может с таким общаться. «А я его не слушаю, – говорил дядя, – и потом, он эту ересь несёт лишь в твоём присутствии, мы с ним обычно говорим о бабах». После я понял – ведь у дяди никого нет, друзей он со своим характером не приобрёл, а на безрыбье и Кузьмич сгодится. Когда дядя работал, жизнь была терпима, но он уже десять лет на пенсии. Получает гроши. Женщины перестали к нему ходить. Вот он и страдает в четырёх стенах. Моему переезду в Москву он очень обрадовался. Каждый день с нетерпением ждал меня с работы, ходил в магазин, ужин готовил, за долгую холостяцкую жизнь неплохо научился готовить. Я время от времени летал в Ереван с женой и сыном повидаться. Однажды уехал на три недели. Вернулся, а дядя сидит на стуле и плачет, да так надрывно. Не хочу, говорит, жить, хочу умереть. Так мне его жалко стало. Обнял я его, стал шутить, мол, что за глупости, сейчас посидим, поговорим, выпьем. Достал марочный коньяк, бастурму1, сыр, фрукты, отвлёк его от дурных мыслей. Мы даже напились в тот день, и дядя вдруг запел древнюю народную песню, чего за ним я раньше не замечал. Но плач этот надрывный и слова его врезались мне в душу. А ведь всего восемь лет назад, помню, он хорохорился, на мой вопрос, не тяжело жить тридцать лет одному, без жены и родственников, дядя ответил: «Ты не представляешь, сколько у меня за это время побывало молодых красивых женщин». Но больше всего меня поразило то, что, будучи дважды женат, дядя сознательно не рожал детей. Мы с отцом думали, он не способен, бывают же такие мужчины, и полагали, что именно по этой причине у него жизнь так сложилась. Ведь у нас в Армении культ детей, а я не так давно вдруг узнаю от дяди, что в этом отношении он был очень осторожен и всегда предохранялся.