– Хорошо.
Он пришёл в свой номер, открыл косметичку жены, но ножниц в ней не нашёл. В ванной комнате возле зеркала лежали в чехле маленькие ножницы, но они не были с загнутыми концами. Левон схватил их и вернулся к Оксане. К этому времени горничная уже завершила работу, и после того как он вошёл в номер, она успела ему улыбнуться, вышла и захлопнула дверь. В комнате никого не оказалось. Дверь в ванную была чуть приоткрыта. Оттуда доносилось жужжание работающего фена. Оксана укладывала волосы. Левон постучал и открыл дверь.
– Ой! – вскрикнула Оксана и схватила с полки банное полотенце, чтобы прикрыть обнаженную грудь. Она была в шортах, но сверху ничего не было.
– Как ты меня напугал! Я думала, это горничная ушла, когда дверь захлопнулась. А ты уже здесь.
– Извини, Оксана, я постучал.
– Принёс?
Левон вошёл в ванную комнату и протянул ей чехол с ножницами.
– Спасибо, посиди там, я через пару минут верну, – сказала Оксана и, достав ножницы из чехла, скорчила кислую мину.
Он стоял совсем близко к ней, невольно вкушая аромат её тела и ощущая магнетическую силу нарастающего влечения. Когда Оксана доставала ножницы, полотенце чуть спало с плеча, пленительно открыв его взору красивую грудь. Внутри у него вспыхнуло, огонь страсти мгновенно воспылал с той неукротимой силой, с какой он может возгореться в такой ситуации у молодого мужчины.
– Ну что ты принёс? – Оксана разочарованно вздохнула.
И тут она почувствовала его дыхание и увидела пылающие страстью глаза.
– Левон?.. что такое?.. – спросила она, лукаво улыбаясь. Но лукавство это не было оружием соблазна, а скорее снисходительной иронией к очередному мужику, не сумевшему обуздать свою похоть. Оксане действительно нужны были маникюрные ножницы и отнюдь не Левон. Ей казалось, что она сейчас чуть пожурит парня и отправит к жене. Но то, что произошло дальше, стало для неё неожиданностью. Он был уже словно под дурманом, в состоянии столь сильного возбуждения, что последующие свои действия плохо контролировал. Рука вожделенно потянулась к её груди и стала гладить.
– Прекрати! – вспылила Оксана и решительно отвела его руку. Но Левон вдруг отбросил полотенце, которым она прикрывалась, схватил её за талию и, прижавшись к ней, впился губами в её губы. Оксана какие-то секунды сопротивлялась, даже пустила в ход кулаки, пытаясь вырваться из объятий. Но он всё крепче прижимал её к себе, не прерывая страстного поцелуя. Вскоре она расслабилась и поддалась, а после длительного лобзания, когда губы их разомкнулись, она смотрела на него уже другими глазами:
– Какой ты горячий… – шепнула Оксана.
Опьяненный услышанным, он стал исступлённо целовать её шею, грудь и судорожно расстёгивать на ней шорты. Затем неожиданно повернул её спиной к себе, вынудив ошалевшую Оксану нагнуться и ухватиться руками за ванну.
– Ну, ты изверг!.. – выговорила она, повернув к нему голову. – Только не рви мои дорогие трусики, – добавила Оксана сквозь учащенное дыхание и подняла ногу, давая ему возможность снять их.
Перевозбуждение привело к утере контроля. Едва Оксана успела завестись и войти в раж, как услышала глухое ржание жеребца, извещавшее о финальном аккорде. Левон застыл на минуту, закрыв глаза, страсть стала стремительно угасать. Он стал медленно освобождаться от обуявшего его неистового возбуждения.
– Что, всё? – вырвалось у Оксаны. Она ещё несколько секунд оставалась в ожидании, потом выпрямилась и разочарованно бросила: – Эх, ты, килька! А как хорошо начал!
Левон сконфуженно поднял свои шорты и, ещё окончательно не придя в себя, спросил:
– Хочешь, я найду ножницы?
Оксана улыбнулась, провела тыльной стороной кисти по его щеке и сказала:
– Да ладно, не надо. Всё, иди, забирай ножницы. Не бойся, жена не узнает.
Левон вышел от Оксаны растерянный и внутренне неудовлетворённый. Физическая удовлетворённость не могла снять нервного напряжения, которое он продолжал испытывать. Причина такого состояния, казалось бы, лежала на поверхности – тревога о том, что о случившемся может узнать Гаянэ. Словам Оксаны «Не бойся, жена не узнает» Левон интуитивно верил, хотя её, по сути, не знал. Однако она почему-то внушала ему доверие. Более того, он был убеждён, что произошедшее с Оксаной – это даже не измена, а случайность, стечение обстоятельств, мгновенная вспышка страсти, и второй раз такое не может произойти. Что же тогда его так мучает? Будучи склонным к анализу, Левон стал искать причину своей подавленности. Когда точно знаешь, что именно тебя гнетёт, в чём корень душевного расстройства, легче преодолеть такое состояние. И сразу нашёл, вернее, извлёк из подсознания причину внутреннего дискомфорта. Он вспомнил брошенные Оксаной слова: «Эх, ты, килька!» – вот где источник его переживаний. Конец фразы: «А как хорошо начал!» не мог служить даже слабым утешением. Мужчины воспринимают подобные выпады в свой адрес со стороны женщин болезненно. Случайность? – вдруг спросил он себя, продолжая анализировать. Конечно, встреча была случайной. А её развитие? Если следовать Фрейду, то какая тут, к черту, случайность?! Спрашивается: зачем вместо того чтобы позвонить Оксане в номер и сказать, что маникюрные ножницы не нашлись, хватать те, что в чехле, и бежать к сексуально привлекательной женщине, заведомо зная, что ей они не подойдут?