Взгляд Орпы вперился в необычный дорожный знак. Оказывается, проезд по площади позволялся только конным экипажам и не разрешался повозкам, запряженным ослами. Сие было сделано по просьбе трудящихся бургандцев. Люди, проходившие и проезжавшие мимо Комитета, говорили робким шепотом, а ослиный рев нарушал ауру тихой кротости, излучаемую железа многопудьем монумента и стен незыблемостью бастиона.
Ровно в восемь ноль-ноль дежурный охранник открыл дверь председательского кабинета, и Орпа смело прошагала по красной ковровой дорожке к необъятному столу, за которым сидел вполне нестарый еще мужчина в генеральской форме. Надо заметить, что посетительница, входя в святилище Бургандии, почти не испытывала страха, ибо мачеха подготовила ее к получению лестного предложения о сотрудничестве.
Генерал заранее надел темные очки. Скрывая глаза, он прятал молодой огонь, горевший во взгляде. Вдумайся, читатель: разве легко человеку его положения и его лет хладнокровно глядеть на юную, стройную и прекрасную видом деву, сидящую на расстоянии вытянутой руки, в пределах столь очевидной досягаемости, и при этом говорить о делах службы? Он так не привык. Но помни, книгочей: высокий патриотизм в сердце государственного мужа заставляет молчать низкую похоть в чреслах его. В каждом из нас происходит война с самим собой, а победа над самим собой – ценнейшая из побед.
– Здравствуй, гражданка Орпа, рад с тобою познакомиться! – промолвил генерал.
– Здравствуйте, гражданин председатель Комитета Спецопераций! – бойко продекламировала Орпа.
– Скажи-ка, Орпа, что ты больше любишь, в школе учиться или горох от фасоли отделять? – пошутил генерал.
– Наслаждаюсь и тем, и другим, – в тон ответила девица.
– На каком экзамене ты срезалась?
– Не помню точно. Что-то там было про иксы и игреки.
– Значит, математика пришлась тебе не по вкусу. А чем ты увлекаешься?
– Я книжки читаю. Про любовь, про семью.
– Замечательные склонности у тебя, Орпа. Это пригодится и тебе самой, и нашей счастливой стране Бургандии.
– Мне отец с мачехой говорили, что я получу от вас важное государственное задание. Интересно, какое?
– Терпение, голубушка. Кстати, о терпении. Не скучно тебе было всю ночь напролет зерна перебирать?
– Ничего, справилась. Я одновременно книгу чувствительную читала. Ночь незаметно пролетела!
– А сверстницы-то твои весело время провели!
– Знаю я, чем они занимались. У меня другое на уме.
– Великолепно! А скажи-ка, Орпа, ты домашних своих любишь?
– Я родителя почитаю…ну, и вообще…
– Браво! Умеешь отвечать уклончиво!
– Жизнь учит, гражданин председатель Комитета Спецопераций.
– Молодчага! А теперь перейдем к главному. Замуж выйти хочешь?
– Право … не знаю … может быть… – покраснела дева.
– Может быть – значит, да! У меня, представь, для тебя жених есть.
– А вы сват? Или свадебный генерал?
– Не переступай грань, Орпа! Разговор у нас служебный, не забывай!
– Простите, начальник. А кто он, жених-то?
– Отличный парень. Немного старше тебя. Красавец. Высокий. Образованный. Денежный. Книги любит читать – родственная душа тебе.
– Что-то с ним не так, наверное. Почему через Комитет сватается?
– Не он сватается, а Комитет его сватает. Дрорец он. А нам требуется, чтобы ты женила его на себе.
– Дрорец? Ну и пусть! Я не предубежденная, ксенофобией не страдаю.
– Это хорошо. Отчасти. Комитет сведет тебя с ним. Сумей понравится ему. Когда он женится на тебе, станешь выуживать из него полезные для родины сведения и тайно передавать их нам. Вот такое тебе выйдет государственное задание. Правда, замечательно?
– Если в семье будет любовь – то замечательно.
– Наши люди не говорят “если”, говорят “есть”! Ты меня понимаешь, Орпа?
– Кажется, начинаю понимать.
– Отрадно слышать. Да, последний вопрос. Почему ты не подвела брови и глаза, идя ко мне на прием?