Еще через два года после свадьбы я развелась, хотя думала, что эта моральная мясорубка, начавшаяся, когда я все же осознала, во что и с какой целью меня превращали, закончится совершенно иным, но мне все-таки дали развод. На бумагах. И более года после этого доводили почти до сумасшествия, но все же отступили. Потому что доведенный до предела человек делает не то что хочет, а то, что он может. Порой, это единственное, что тормозит тех, которые считают, что их ничего не остановит. Ошибочно считают…
— Лухари-несушка, ты обиделась, что ли? — позвала я, осознав, что снова провалилась в ненужное, пауза ощутимо затянулась и я пропустила момент, что мы уже выехали с Крестовского.
— Не-а, задумалась. — Качнула головой Улька, с раздраженным прищуром наблюдая за плотным потоком. — Ты посмотри, долбоеб какой впереди, то туда, то сюда, заебал уже. В пробке стоим, идиот, ты все равно быстрее нее не поедешь, хватит перестраиваться сюда, сука! — Кочерыжкина, как и всегда, когда она садилась за руль, привычно только начала превращаться в таксиста из «Брата», но, вспомнив, что рядом сижу недовольная ее неосторожным поведением я, насмешливо спросила, — ты трясешься, что Вика клювик откроет и сольет, что я тоже в эскорте пахала, пока меня заказчик Анисов-старший не испробовал?
— И не заключил с тобой конфиденциальный договор, что в обмен на то, что он садит тебя на зарплату и повяжет болтливые ротики, ты очаруешь его бесконтрольного сына и тот перестанет появляться в светских хрониках, портя папашке репутацию скандалами и себе здоровье наркотой, а вместо всего этого возьмется за подаренные обеспокоенным папкой возможности. Не трогай Вику, она в курсе, что ты на темы каталась, а ума у нее мало, раз на меня могла попереть. Пусть бы поизгалялась, с меня не убудет.
— Я топом была, причем не засвеченным, диван, ты бы про это не забывала. — Скучающе возразила Кочерыжкина. — Мы с ней разного полета птицы. Она же не топ и менеджеры у нас разные были. Вика на темы по Москоу и СНГ каталась за жалкие семьсот бачей в час, ладно хоть не за еду или порошок… Пока полуимпотент-полушизик-полуслепой маразматик Гумаров не позарился на ее потасканные прелести и не взял на содержание. Сейчас она перепорхнула с одного проправительского члена на другой, причем в качестве содержанки и внезапно решила влезть в богему, думая, что все забудут о том, как она командировочно в Придурочное Сауди и блядский Дубайск ездила ублажать шейхские половые органы, по традиции пихающиеся во все щели, скопом и без резинки. Из-за этого зашквара Вика здесь упала в репутации и в цене соответственно. А я только по Европейским закам каталась и если это всплывет, а оно не всплывет, потому что манагеры у нас разные, у нее отечественные проститутки на пенсии, и наши с тобой, типа европейские модельные агентства, где и под пытками не признаются, что банчат красивыми шлюхами… Да и папашка моего дебила постарался… но даже если и всплывет, я скажу, что имидж-моделью ездила, типа без секса, чисто сопровождение. Угадай, чье слово будет весомее.
— Вот именно, что типа, — саркастично улыбнулась я. — А это, — махнула рукой назад, в сторону оставленного нами реста, — террариум. Им только повод дай и дальше как снежный ком. Сколько уже падений с Олимпа было. Ну ее нахер, Уль. Вику пожалеть надо вообще, она же не знает, на что подписалась.
— Тебе реально похер? — Одобрительно спросила Кочерыжкина, выруливая на съезд. — Ну, про мудачье-Маркелова.
— Она на Рэма слюни пускала года полтора. Рэм по работе часто с Гумаровым терся, а тот Вику везде с собой таскал же… — Произнесла я, придирчиво оглядывая себя в зеркале. — Добилась, молодец, сопроводим же под звон бокалов в добрый путь доблестную воительницу арабского сексуального фронта. У меня вообще сейчас голова другим забита, гони коней шустрее.