Но в последнее время все изменилось. Или я сошла с ума? Определенно, сошла с ума! Мне нужна она…
Ты делаешь мне больно, так больно, что моя истерика начинается ровно с 21:00 каждый вечер. Каждый день, заходя к тебе, я вижу холодное безразличие, иногда ты смягчаешься, здороваешься со мной и иногда даже улыбаешься. Я ненавижу тебя. Потому что твое внимание приковываю не я. И я не знаю, что происходит…
Мне все это кажется предательством, после всего, что произошло. После часовых посиделок в узком кресле, глядя друг другу глаза в глаза, глядя на губы друг друга. Мне кажется это предательством, после ночных разговоров, после нашей единственной ночи. Мои губы почему-то так прочно застыли на твоем плече, запутались в твоих волосах, что я хотела, чтобы ты принадлежала только мне. Но ты бы никогда не смогла… Я чувствую себя преданной после того, как мы прошагали столько километров, держась за руки, держа наши руки в замке. Я чувствую себя преданной после наших вечерних закатных прогулок по Москве! Черт подери, за что ты предаешь меня? За что не даешь мне шанса? Почему?.. почему ты не отпускаешь меня и не подпускаешь ближе? Я разрываюсь…. Я не хочу страдать из-за таких как ты – каких полно! Полно вас – идиоток, которые ничего не понимают, которые только сочувственно смотрят и ничего не позволяют сделать! Я не знаю, что мне делать…
Совсем не знаю...»
Разряд. Еще один. Я не могу позволить себе отойти от нее. Работа. «Работаем, девочки», – громкий голос рядом. Разряд. По каждому миллиметру кожи мурашки. «Юля – обними ее и повернись боком, Лена – развернись чуть к Юле», – как давно я не слышала этих слов. Наша совместная фотосессия. Последняя совместная фотосессия. Ее руки обнимают меня, приближая к себе. Мелко трясусь, стараясь не подать виду, как я взволнована. Я не видела ее несколько чертовых месяцев, я даже не разговаривала с ней за это время. Никогда, клянусь, никогда я не подумала бы, что буду вести себя так! Это необычно, непривычно, эротично… Как много лет назад мы стояли и позировали всем, кому не лень, мы – две псевдолесбиянки, чей имидж больше, чем просто имидж. Сердце подкатывает к горлу, не давая произнести ни звука. Ее руки ползут чуть выше, в волосы. «Nice, nice, girls», – слышу вновь я. Ее лицо приближено к моему лицу, и на секунду я пересекаюсь с ней взглядами. И столько… Столько всего вижу в ее по-прежнему голубых глазах. Отвожу взгляд, стараясь выглядеть безразличной. Она научила меня этому. И только в перерывах между съемками, когда все заняты своими делами, мы смеемся о чем-то своем, и я грустно рассматриваю ее лицо, каждую черту, стараясь найти что-то, что осталось от прежней Юли. Я стараюсь уловить то, чего не существует, и наверняка никогда не существовало… Мы встретились спустя почти полгода, и спустя столько времени после нашего распада. Теперь все очевидно. Так очевидно, что мне до сих пор трудно в это поверить. Нас нет. Господи, НИЧЕГО БОЛЬШЕ НЕТ! Ничего!!! Как пугает меня это слово! И почему опять, тысячный, миллионный раз, я вижу все это перед своими глазами? Все наши пробные, первые фотосессии? Ее ежик, мои рыжие непослушные кудри? Полуголые, милые, почти невинные в совокупности с такой сексуальностью, с такой энергией, на которую все купились. Боже, и нам показывают наши фотографии – сейчас, что получилось. И мы – совершенно другие. Я не против этого, я вовсе не против. Ты – словно детские качели, а я упавший с них ребёнок. Мы ссорились, и я столько плакала! Дело доходило даже до рукоприкладства, и всё же каждую ночь между нами страсть. Была, по крайней мере. Значит, всё правильно, так ведь? Нет, я не верю тебе, когда ты говоришь: «Больше не приходи сюда!», я не стану тебе напоминать, как ты говорила, что мы никогда не расстанемся.
Нет, я не верю тебе, когда ты говоришь, что я больше тебе не нужна. Не притворяйся, что совсем меня не любишь… Я не против этого, всё-таки я не против. Это похоже на ночной кошмар, когда ты не можешь проснуться. Похоже на то, что ты сдалась, что с тебя хватит… Но я хочу ещё, и я не остановлюсь, потому что просто знаю, что ты вернёшься. Так ведь?
Не стой там просто так, наблюдая за моим падением,
Потому что я всё-таки совсем не против….
«Как я могла не поверить,
Что чьи-то закрытые двери
Станут самой страшной болезнью моею…
Прошло уже столько месяцев, их было даже слишком много, они уже слились в года. Я моталась в студию, по авторам, но ничего не цепляет меня так, как раньше. Я встречалась со всеми нашими “бывшими”: Ваней, Галояном, Кипер и прочими, но все не то.
По ночам неожиданно подбираются мысли, будто я не живу, будто музыка умерла для меня после похорон тату, что ты устроила в клипе и... И в жизни. А я, я никогда не думала, что все будет так, но к моему ужасу, ТАК все и ЕСТЬ. Время пролетело быстро, я, казалось, была вся в заботах, но судя по СМИ и печально-обреченным лицам фанатов, ничего так и не сделала. Непрекращающиеся репортажи о моем внешнем виде начали и вправду раздражать. Раздражать МЕНЯ! Меня, ту, которая с легкостью плевала на все это 10 лет, т.е. 12, 13 сейчас бы ты по привычке исправила меня, я ведь постоянно путаю даты ... но тебя нет, и некому больше присматривать за мной. Меня теперь выводит всё и вся, помню, ты часто удивлялась как я, будучи дико вспыльчивой, так ни разу и не врезала папарацци, и даже не устроила скандал из-за очередной сплетни в газете. Ты всегда чувствовала, что я вот-вот взорвусь, когда я начинала непроизвольно теребить твои руки во время наших интервью, после одних и тех же тупых вопросов, и поэтому сильно сжимала мои ладони, не отпуская их до самого конца. Нашего конца... Хотя еще недавно, ты нежно касалась моей кожи, шептала, делясь секретами, а я обнимала тебя как обычно, совсем не чувствуя приближения бури, но теперь все потеряно, нет... Просрано, просрано нами же.
Неужели все действительно так? Да, я сказала тогда то, что сказала. И мне каждый раз становится тошно от воспоминаний того вечера. Злосчастного вечера, когда я напилась, наслушавшись от знакомых как ты, которая больше всех хотела двигаться дальше, делать сольники, пела не свои, а наши общие песни для наших общих фанатов, но уже без меня. А эти чертовы газетники-MTV-шники-примитивщики подкараулили меня, и я сдалась, выплеснула все, о чем жалею… Видишь, без тебя я не я. Я ведь никогда не жалею ни о чем, ты еще помнишь, Ленок?
Во мне тогда кипело столько всего, начиная шампанским, заканчивая дикой ревностью, печалью и невыносимой грустью. Мне жаль. Но никто не поверит в это, кроме тебя, ведь ты чувствуешь меня, чувствовала… в этом вся загвоздка.... Иронично, ведь все знают, что я ни о чем не жалею, только потому что я так сказала им миллион раз и еще может в четверо раз больше – себе, и об этом я тоже жалею. «Не жалей, все не напрасно» – ты поешь эти слова в моей голове снова и снова. Как всегда так чисто и искренне, что меня тянет блевать, мне так паршиво, что меня вот-вот и впрямь вывернет, но никто не должен видеть меня настоящую... Никто и не увидит, потому что такая я им не нужна, для чувств и сомнений у них есть ты. В голове мысли, недостойные публичной Волковой, это не всеми ожидаемая пошлость или грубость, даже не мат... В голове все только о тебе.
Лена, ЛЕНААААААААААААА… Я не хочу ничего, кроме того, что я дико хочу к тебе, вернее, я ничего не хочу без тебя. У меня есть все и вся, и ты это знаешь. Но сейчас, когда нет тебя, будто нет ничего, кроме вопящей мысли “А вообще ты когда-нибудь была у меня?”