— Елена, — он качает головой и укоризненно смотрит на нее, — ты не Лизель*, чтобы красть книги и читать их. Ты вполне могла бы купить ее, ты теперь девушка обеспеченная, и… Ладно, — Аларик сам осекается и на мгновение прикрывает глаза, — я несу чушь. Я понимаю, почему ты это сделала, правда. Извини, что…
— Все нормально, — поспешно отзывается Елена, испытывая некоторую неловкость.
— Покажешь?
Она медлит пару секунд, но потом протягивает ему книгу, и Рик раскрывает ее, медленно листает страницы, изучает корешок и усмехается, когда видит остатки старой нитяной закладки, которые были модными в то время. Потом закрывает ее и протягивает Елене, но та не успевает ее взять, и книга падает на пол. Наклонившись, девушка замечает край листка, выглядывающего из страниц ближе к концу, и, подняв книгу, достает сложенный несколько раз листок бумаги.
— Что это? — хмурится Аларик, но она не отвечает, внимательно читая напечатанные строчки. С каждым предложением ее глаза становятся все больше и больше, и в какой-то момент она шумно выдыхает и едва не роняет книгу снова, с трудом управляя дрожащими руками. В ее памяти всплывает момент, когда, во время того, как они с Риком были у Лили, у нее зазвонил мобильный, вспоминает ее слова, и все становится на свои места.
— Черт возьми!
— Елена? — Лили замирает на пороге и недовольно смотрит на нее, скрестив руки на груди. — Снова ты? Я, кажется, уже раза три говорила, что не желаю больше тебя видеть. Не появляйся в моей жизни. Ты мне противна.
— Прошу прощения, — максимально спокойно ответила та и даже выдавила улыбку, — так вышло, что я выронила сережку, совсем маленькую, видите? — она указывает на «гвоздик» у себя в ухе. — А мне они очень и очень дороги, как память, поэтому извините, но я зайду — хочу найти их.
— Моя служанка ничего не находила.
— Так она не знает, где искать. А я знаю, где была, — лучезарно улыбается Елена, — это не займет много времени, обещаю Вам. Я только пройдусь там, где была, найду сережку, по крайней мере попытаюсь, и уйду. На этот раз уже точно навсегда.
— Я устала тебе доверять, — морщится та, но потом, помедлив, отступает в сторону, скривившись. — Но так и быть, но это в последний раз. Больше ты никогда и ни при каких условиях не переступишь порог этого дома, потому что я не желаю тебя видеть.
— Да, конечно.
Они проходят в гостиную, не глядя друг на друга, Лили идет за Еленой, обхватив себя руками и буквально прожигая ее взглядом, в то время как девушка изо всех сил пытается сохранить спокойствие, изображая полную заинтересованность в поисках. Но в какой-то момент она поворачивается и замирает, увидев, что Лили направила на нее пистолет, сощурившись.
— А ты хорошая актриса, Елена.
— Как и Вы, — негромко отзывается она, не шелохнувшись. — Так реалистично сыграть истерику из-за смерти Энзо… Браво, у меня даже не закралось подозрения, что Вы могли быть причастны к этому. Я перебирала все варианты очень долго. Кроме нужного.
— Как ты вышла на меня? — требовательно интересуется Лили, и девушка спокойно отвечает, понимая, что нет смысла отпираться.
— Я взяла книгу у Вас в библиотеке, и, по счастливой случайности, в ней оказался очень любопытный бонус.
— А я ведь хотела сжечь эти документы, — морщится Лили, крепче перехватив оружие. — Впредь буду умнее. Только вот ты все равно не выиграла, сука, я в выигрыше. Остается только избавиться от тебя, и ничто не будет мне мешать.
— Вы следили за Деймоном, — произносит Елена, пристально глядя ей в глаза. — Вы всегда завидовали тому, что в столь юном возрасте он добился всего, о чем Вы даже и мечтать не могли. А у него было все это. Вы хотели денег, хотели его состояние, но просто так его убить было невозможно, нужен был предлог. И исполнитель. И Вы нашли человека, который ненавидел Деймона настолько сильно, что был готов с радостью избавиться от него.
— И про Клауса знаешь, — скрипит зубами женщина, и Елена позволяет себе односекундную улыбку.
— Вы ведь должны были встретиться с ним сегодня, верно? Отдать последнюю часть денег, после чего все связи между вами бы были пресечены, и, даже если бы его опознали, к Вам бы ничего не велось. Как умно.
— Благодарю. Но что ты сделала с ним?
— С ним? — на губах Елена появляется плотоядная жесткая улыбка, так свойственная Деймону. — Что ж, думаю, он задохнулся от своих же яиц в глотке, но на всякий случай я пристрелила его, чтобы наверняка. Но Вам ведь это только на руку, верно? Деньги только Ваши, а Вам только это и было нужно.
— Кто не хочет быть богатым?
— Богатым хочет быть только очень одинокий человек, для которого деньги — последний шанс на счастье.
— Ты еще слишком глупа, чтобы понимать мои мотивы.
— Я одного не понимаю: все это время Вы хотели убить Деймона, и после того, как узнали, что он был связан с контрабандистами, решили, что пришло время покончить с ним. Но почему убили Энзо? Вы ведь всегда любили его больше, потому что он не предоставлял опасности для Ваших сбережений, на которые мог претендовать Деймон. Это ведь вы поссорили братьев, воспитали в них ненависть друг к другу.
— Мне нужно было настроить их, — хрипит та, помрачнев, — мне нужна была их ненависть, чтобы один, люто ненавидя нас обоих, сошел с дороги, а второй мог бы поставлять мне всю необходимую информацию и являться прикрытием в случае чего. Энзо вполне подходил на эту роль.
— И он все равно мертв.
— Это… это была ошибка, — в ее глазах появляются слезы, и Лили кусает нижнюю губу, вцепившись в пистолет так, словно он — последнее, что не дает ей упасть. — Я не знаю, что случилось, но были переданы неверные координаты. Штука в том, что в цифровом соотношении их адреса отличаются на две цифры. И это была роковая ошибка. Так что я по-настоящему скорбела о смерти Энзо.
— Врете, — порывисто выплевывает Елена, не сдержавшись, — никогда, Вам… тебе никогда никто не был нужен, ни один из твоих сыновей. Ты оставила их только из-за того, что за двоих платили больше, а тебе всегда важны были только деньги.
— Не говори того, чего не знаешь! — визжит Лили и, подавшись вперед, впечатывает дуло оружия в лоб девушки. — Ты понятия не имеешь, что…
— Я знаю, — глухо перебивает ее Елена, глядя ей прямо в глаза, — я знаю все. Теперь у меня сложился весь паззл. Даже после смерти обоих сыновей первое, о чем ты подумала, были деньги, деньги Деймона — сколько тебе перепадет, что сделать, чтобы получить все. Ты ведь хотела убить меня, верно, когда узнала о том, что он оставил все мне?
— Я должна была сегодня поручить это Клаусу, — цедит та недовольно и щурится, — последний таракан на пути к тому, о чем я всегда мечтала. И да, ты знаешь все, даже слишком много, но я доведу дело до конца — я сама убью тебя, — она сильнее вдавливает в кожу девушки дуло пистолета, но та не шевелится, глядя ей прямо в глаза.
— Ты не сможешь. Убивать нужно уметь. Убивать, глядя в глаза. А ты слишком слаба, ты не сможешь, как бы не храбрилась. Тебе не хватит духу выстрелить. Ты не нажмешь на курок.
— Не смей решать за меня! — снова истерично взвизгивает Лили, дернувшись всем телом, и подается вперед, с презрением глядя на нее. Вены на ее висках надуваются, она краснеет, по ее лицу течет пот, и она кажется абсолютно сумасшедшей. — Я убью тебя и уеду, и никто больше никогда не увидит меня!
— Вполне может быть, — резонно соглашается Елена, — если бы не одно «но».
Она косит взглядом в сторону, и Лили, обернувшись, видит в дверях Аларика, который, держа в руках пистолет, направляет его на женщину, пристально глядя на нее. Его руки не дрожат, и она понимает, что он с легкостью пристрелит ее, если она шевельнется. Однако она сильнее сжимает собственное оружие, и в следующий момент Елена метким ударом выбивает его из ее рук, и пистолет отлетает в сторону. Лили начинает пятиться и замирает, бешено глядя на них сверкающими глазами.
— У вас все равно ничего не получится. У вас ничего на меня нет, вы не сможете доказать мою вину. А моих денег хватит, чтобы оправдать меня и посадить вас. Я поверну все так, что это вы убили их обоих, и вы сядете до конца жизни.