— Почему вы мне всё это рассказываете? Не лучше ли было бы всё это держать в тайне, и в первую очередь от меня? — спросил я, всё ещё пребывая в состоянии лёгкого шока.
— Нам важно знать твои ощущения, — пояснила Акаги. — Что ты чувствуешь, как себя ощущаешь — обследования обследованиями, но кое-что с их помощью узнать всё же нельзя. Теперь ты должен рассказывать нам обо всех… странностях, происходящих с твоим организмом. Хорошо, Синдзи?
— Д-да, доктор Акаги… — выдавил я.
— Рицко, это может быть опасно? — обеспокоенно спросила Мисато, до этого стоявшая рядом и слушавшая всё буквально с открытым ртом. — И чем это может быть вызвано?
— Вряд ли это опасно… — задумчиво протянула Акаги. — Скорее даже наоборот — только полезно. Если так будет продолжаться и дальше, нам не нужно будет беспокоиться о том, что в следующем бою Пилот может умереть в контактной капсуле от кровопотери.
— Спасибо за заботу, — саркастически буркнул я себе под нос.
—…А что касается возможных причин… — продолжала тем временем наша Менгеле, не обратив никакого внимания на мою реплику. — То тут у меня есть одна версия…
— Возможное влияние ЛСЛ на организм? — предположила Мисато.
— Близко, но не то. Та же Рей уже несколько месяцев контактирует с ней, а её раны после аварии заживают с обычной скоростью.
— Ева, — сумрачно уронил я. — Это моя Ева, да?
— Скорее всего, — подтвердила Акаги. — Похоже, что вы как-то связаны, причём на очень глубоком уровне. Я не говорю о твоих стигматах, хотя ничего подобного мы даже и не предполагали… Просто… В настоящий момент Евангелион-01 без всякого нашего вмешательства, находясь в анабиозе, тоже самовосстанавливается. Причём не только живая плоть, но и металлокерамическая бронеткань, что вообще-то невозможно…
— Ты как-то связан со своей Евой, Синдзи, — глядя мне в глаза, произнесла Рицко. — Не знаю, как это возможно, но вы связаны — она не просто твой робот, а ты не просто её Пилот. И мы обязательно должны понять, что это всё означает.
— А сейчас вы не понимаете, — невесело усмехнулся я.
— Нет, — вынуждена была признать Акаги. — Но мы непременно всё выясним — только дай время. Теперь, когда у нас в распоряжении есть тело Самсиила, мы обязательно продвинемся вперёд — новое оружие, новые источники энергии, новые лекарства и материалы…
— Сейчас меня больше волнует то, что у меня в организме начались мутации, — несколько нервно заметил я. — Сначала у меня будут быстрее зарастать раны, а что потом? Отрастут щупальца и клыки, чтобы я мог рвать Ангелов, даже не залезая в Еву?
— Не преувеличивай, Синдзи, — поморщилась Рицко. — Нет у тебя никаких мутаций, мутации — это совсем другое. А всё, что под этим понимают обычные люди, по своей сути не более, чем бред идиотов и охочих до горячих сенсаций журналистов. Похоже, что мы просто столкнулись с ещё одним из неизученных аспектов Евангелионов — такое уже было раньше, такое наверняка будет и в будущем. Евы — слишком сложные конструкты, кое-что мы в них до сих пор не понимаем…
— Лучше скажи, что мы лишь кое-что в них вообще понимаем, — буркнула Кацураги, скрещивая руки на груди. — Проклятье, Рицко!.. Вы же сделали оружие, которое так до конца и не поняли! Разве так можно? А вдруг это всё окажется ещё страшнее, чем Второй Удар?
— У нас не было другого выхода, Мисато, — жёстко сказала Акаги. — Ты же видишь, что кроме Евангелионов нам нечего противопоставить Ангелам. За два месяца уже двое — это начало войны, майор Кацураги. В которой мы просто не имеем права проиграть — нам не нужен Третий Удар.
— Мне-то ты что это говоришь? — даже немного удивилась Мисато. — Я и так всё прекрасно понимаю… Если нам не нужен Третий Удар, значит — мы его предотвратим! Верно, Синдзи?
— Угу, — невнятно промычал я.
Мы его предотвратим…
Перед глазами внезапно встали последние мгновения жизни Мисато и Рицко…
…Пистолет в руке Гендо, позади стоит Рей.
«Лжец», — голос Акаги.
Выстрел. Рицко падает в огромное озеро ЛСЛ, плещущееся под ногами распятого на громадном кресте в Терминальной Догме Первого Ангела.
…Мисато, истекая кровью, лежит перед закрытыми дверьми лифта, уносящего Синдзи к ангару с Евой-01.
«Кадзи, я всё правильно сделала?..»
Взрыв взламывает пол.
…Я помотал головой.
Ну, уж нет!
Вот такой исход мне ни разу не нужен — я его мог бы и даром получить, не прикладывая столько сил и усилий. Очнулся бы на берегу океана ЛСЛ рядом с раненной и непонятно как выжившей Аской и сидел бы, робинзонил…
Но нет же — я пошёл другим путём, в конце которого отнюдь не планирую такой исход. А что планирую? Да фиг его знает… Но уж точно не такое. А дело-то нелёгкое — проблемы так и окружают со всех сторон, а добрые коллеги так и норовят подкинуть новых.
Хотя, тоже мне проблему нашли — зарастает на мне, видите ли, всё быстро… И что? Мне же только лучше — в бою проживу подольше. Ева стоит себе, залитая охлаждающей жидкостью, и тоже раны заращивает? Тоже отлично — меньше расходов на ремонт, деньги налогоплательщиков можно будет на что-нибудь другое потратить…
Так что, всё фигня — прорвёмся! Надо будет, и мутированный стану с Ангелами сражаться!
Вечерело, солнце клонилось к закату, воздух был свеж и прохладен. Где-то опять стрекотали надоедливые цикады, которые после потепления климата расплодились по всей Японии в неимоверных количествах.
— Синдзи, да хватит уже смотреть на свою руку! — не выдержала Мисато, глядя на то, как я сверлю глазами обожженную ладонь.
Мы с командиром шли по направлению к спецстоянке, чтобы забрать машину и возвращаться домой. Точнее, я собирался возвращаться насовсем, а вот Кацураги ещё нужно было потом заехать в штаб-квартиру, отчитаться о проделанной работе.
— Просто мне не по себе, — лаконично пояснил я. — Неохота думать, что с моим организмом творится какая-то чертовщина…
— Нет тут никакой чертовщины — просто есть какое-то ещё малоизученное, но объяснимое с научной точки зрения явление, — выдала Кацураги. — И вообще, чего ты беспокоишься? Раны будут быстрее заживать — разве ж это плохо?
— Никто не спорит — хорошо, — скептически заметил я. — Но, что если это только начало чего-то большего? Вдруг у меня и правда начнут отрастать щупальца и клыки?
— Синдзи, у тебя просто слишком богатая фантазия, — рассмеялась майор. — Успокойся.
— Да я-то спокоен…
— Что-то незаметно.
Мисато достала брелок с ключами, выключила сигнализацию, включенную ею уже по привычке — просто ума не приложу, кто мог бы угнать машину из охраняемого солдатами лагеря?..
— Синдзи! Синдзи Икари! — проорали где-то рядом. С русским акцентом, между прочим. И довольно знакомым голосом.
Я огляделся по сторонам в поисках источника звука, и довольно быстро нашёл его.
Среди примерно полудюжины разнокалиберных легковушек, словно слон среди бегемотов возвышался здоровый армейский броневик в бело-серо-чёрной камуфляжной окраске. Чем-то похож на американский «Хамви-Хаммер» — четырёхколёсный, массивный, с прямоугольными очертаниями и крупнокалиберным пулемётом на крыше, но явно не он. Потому как пулемёт этот явно не «Браунинг», а русский «Корд» или «НСВ», бронестёкла меньшие по размеру и дизайн кормы совершенно иной… Ну, и к тому же, высунувшись из люка, мне махал снятой с головы кепкой уже знакомый старлей — Артём, если мне не изменяет память.
— Знаешь их? — поинтересовалась девушка, глядя на то, как открывается задняя дверь, и из броневика выпрыгивает пара солдат в полевом камуфляже.
— Ага, — кивнул я. — Это они первыми на место падения контактной капсулы прибыли, и тот, который слева — Артём его зовут, ко мне в лазарет приходил. Второго тоже, кажется, помню — это переводчик…