— Если об этом пронюхает кто-то из журналистов, или, что ещё хуже — из контрольного комитета, нас ждут очень большие неприятности, — буркнул Фуюцки, продолжая расхаживать взад-вперёд по кабинету. — Нет, ну подумать только!.. Это же надо было додуматься устроить соревнования по стрельбе прямо в центре города! Хорошо ещё, что хватило ума выбрать для этой забавы нежилой после атаки Ангела квартал… Скажите спасибо Второму отделу, что расчищал вам путь и зачищал следы, по мере возможного.
— Сэр, надеюсь мы никого не… — осторожного спросила Кацураги.
— Если бы кого-то да, то вы бы сейчас стояли не передо мной, а перед господами из трибунала. И не нашего, а ооновского, — холодно заметил замком.
— Сэр… Сильные разрушения мы причинили? — обречённо спросил я, лихорадочно гадая, не раздобыли ли мы вчера что-то помощнее, чем табельные пистолеты.
— Девятнадцать разбитых фонарей уличного освещения, — буркнул Фуюцки. — По итогам стрелковых соревнований, с незначительным перевесом победа присуждается майору Кацураги.
Я натуральным образом выпучил глаза, только чудом остановив готовящийся сорваться с языка вопрос «Какая ещё победа?!».
— Синдзи, — тихо шепнула Мисато, не глядя на меня. — Мы вчера на спор стреляли. За тобой должок…
— Какой ещё должок? — так же тихо шепнул я.
— Новое…
— Я вам не мешаю?! — рявкнул заместитель командующего Фуюцки.
— Сэр! Никак нет, сэр!!! — синхронно гаркнули мы с командиром.
— А что-то незаметно, — буркнул Козо.
— Сэр! — проникновенно начал я. — Мы обязательно возместим весь нанесённый…
— А вашим мнением по этому поводу никто и не интересовался, — заметил замком. — Необходимые суммы уже удержаны с ваших счетов. Как и штрафы в размере недельного оклада. Кстати, майор Кацураги, ваш денежный баланс вновь очень близок к отрицательному…
Девушка страдальчески зажмурилась.
Замком сел за стол и замолчал, пристально глядя на нас. Повисла тишина.
— Сэр, разрешите вопрос? — осмелился спросить я.
— Разрешаю, — милостиво позволил Козо.
— А… Как ещё нас накажут? — выпалил я.
— Понимаете, что так просто не отделаетесь? — сухо заметил Фуюцки. — Это хорошо, это даёт надежду на исправление… Вам, лейтенант, усиленный режим тренировок будет продлён ещё на неделю. Помимо этого, с завтрашнего дня вы будете обязаны посещать подготовительные курсы для младших офицеров и сдавать зачёты наравне со всеми. Если у вас хватает умения в таком возрасте пить и буянить, значит, и учиться сможете. Благо, в школе о вас отзываются исключительно с положительной стороны. Не понимаю, правда, почему… Но если по итогам курса вы не сможете пройти аттестацию, то пеняйте на себя, лейтенант.
— Есть, сэр! — рявкнул я, пересиливая першение в горле.
— И уберите уже руку от глаза и встаньте как положено, лейтенант! — рявкнул замком.
Мисато тихо хихикнула. Я тяжело вздохнул и убрал руку.
Вновь повисла тишина.
— Какая прелесть, — слегка изогнул губы в ухмылке Фуюцки, внимательно рассматривая внушительный фингал под моим левым глазом. — И кто это вас так? Командир в воспитательных целях или кто-то другой?
— Не могу знать, сэр! — почти с отчаяньем воскликнул я, потому как тоже ровным счётом ничего не помнил. И из-за этого было вдвойне обиднее, блин. С утра-то я бился об стол не глазом, а лбом… Шишка, кстати, на лбу тоже была, но её под чёлкой почти и не видно.
— Сэр, — вмешалась Кацураги, отчаянно давя смех. — Лейтенанта Икари никто не бил. Просто вчера он… не вписался в дверной проём при возвращении с ночной прогулки.
— Вы мне ещё скажите, что это он сам упал, — уже более широко ухмыльнулся замком. — Смотрите у меня, майор, я неуставных отношений не потерплю.
— Сэр! — до глубины души оскорбилась Мисато. — Да как вы могли подумать, что я…
— Кстати, майор, — прервал моего командира замком. — Вам уже тоже назначено соответствующее наказание.
Кацураги осеклась.
— Сэр, могу ли поинтересоваться, какого рода…
— Можете, майор, можете, — покивал Фуюцки. — Ничего особо изощрённого — просто к нам поступила ещё одна порция жалоб из различных инстанций…
Мисато страдальчески вздохнула.
— Нечего тут вздыхать, как будто я вас приговариваю к расстрелу! — нахмурил густые седые брови Козо. — И не вздумайте опять большую часть бумаг перевалить на Хьюгу, как в прошлый раз. Я лично прослежу за этим… Всё, свободны. Оба! Выметайтесь, да поживее. Приведёте себя в порядок и возвращайтесь на службу.
— Есть, сэр! — опять в два голоса рявкнули мы с командиром.
— И хватит уже орать, — поморщился Фуюцки. — Мой кабинет — это вам не плац.
Немногочисленные нервовцы, коих мы встретили по дороге к парковке, неизменно улыбались, глядя на меня. Знаю я, что их так веселило — мятая, невыспавшаяся рожа, с красными глазами, взъерошенными волосами и фингалом под левым окуляром.
— Пользуешься успехом, — ехидно заметила Мисато, когда над моим плачевным видом улыбнулись уже в— дцатый раз.
— Наконец-то я тебя в этом переплюнул, — парировал я.
— Ничего, скоро ты придешь в норму и опять потеряешься на моём фоне, — вернула подачу Кацураги. — Хорошо вчера посидели, душевно… Вот только как ты, паршивец, умудрился выжрать столько МОЕГО пива?!
Этим вопросом майор мучила меня с того самого момента, как мы проснулись. Я всё это время вяло отбрыкивался.
— Да не так уж и много…
— Полтора литра!!! Да как в тебя столько влезло?!
«Желудок у котёнка — меньше напёрстка… Но жрёт эта скотина, как бегемот».
Вообще-то полтора литра — доза смешная, но для генетически менее устойчивых лиц японской национальности, не достигших совершеннолетия — вполне себе серьёзная, даже учитывая растягивание процесса во времени… Хм, и в пространстве.
— А я постепенно, чтобы организм успевал дрянь выводить.
Святая правда, командир! Иначе бы я в общаге на первом же курсе спился — выбор стоял или пить честно, но до потери сознания, или хитро и медленно. Чтобы и другие не обижались в духе «Почему пропускаешь? Не уважаешь?!», и самому не нажраться вусмерть.
— Ладно, это тебе почти удалось. Но как ты умудрился столько выпить прямо у меня под носом?!
— Мисато, меньше нужно было с Макото танцевать, и с Акаги по поводу Дарвина спорить, — флегматично ответил я.
— Рицко — мерзавка!..
Отлично — стрелки переброшены с меня на Акаги…
— Мало того, что их отдел не попал под раздачу, так ещё и она сама умудрилась отвертеться от разноса, запершись в своей лаборатории! — разорялась девушка, начав от избытка чувств размахивать руками. — Ууу, ненавижу! Как что случается, так постоянно под раздачу оперативный отдел попадает, а научный всегда в порядке!
«Если Мессера или Фокера завалить — это вторая. А если что-то достать — это первая…»
— Хотя… — ухмыльнулась Кацураги. — Я бы сейчас с радостью посмотрела на зелёную физиономию Рицко — она же с колледжа пить не умеет. Наверняка ей сейчас так плохо!
Майор слишком резко мотнула головой и тут же пожалела об этом, сморщившись от головной боли. Моя же голова не проходила с самого пробуждения, поэтому я так не рисковал, и шёл очень ровно и очень аккуратно, «чтобы не расплескать».
— Вот, типа, нам сейчас хорошо, — сварливо заметил я. — Поспать не дали, на службу опоздали, разнос получили…
— А нам ведь ещё рапорты писать, — упавшим голосом произнесла Мисато. — Большие. Подробные. С объяснениями, почему мы вчера на спор стреляли по уличным фонарям и удирали от дорожной полиции…
В голове всплыла мутная картина.
«Командир, за нами хвост!» «Проклятье, это полиция! А у меня ещё два непогашенных штрафа… Майя, жми на газ!» «Но, Мисато-сан…» «Жми, кому говорят!! Вооот…» «Рицко, видишь их?» «Вроде отстали…»
Угу, отстали, как же. Это наши доблестные безопасники полицейских назад завернули, чтобы не мешали товарищам офицерам развлекаться. А заодно и дорогу нам подчищали, чтобы мы не дай Бог в аварию не попали. Конечно, у нас за рулём была ничего не выпившая Майя, но всё-таки…