— Принято.
— Не подведи, Синдзи.
— Не подведу, командир.
Скрючился за колонной, сжимая двумя руками «глок» и не обращая внимания на грохот сердца в ушах. Мыслей не было, эмоций не было, страха не было — просто на всё это не было времени…
Мисато скинула свои туфли, а то ведь каблуки как-никак, хоть и низкие… Крепче сжала в руках УСП, осторожно выглянула из-за колонны.
— Вперёд!
Выскакиваю и вперёд. Командир рванула вдоль стены, на бегу стреляя куда-то вверх.
Противники прямо впереди. Стоят, как в тире, твари, и палят куда-то…
Добежал до дивана, укрылся, быстро высунулся с левой стороны.
Крепче сжать рукоять в руках, красная точка включённого ЛЦУ пляшет на спине врага…
Три пули в спину левого, стоящего чуть дальше террора. Валится лицом вниз.
Две пули в спину второго. Чёрт!.. Одна пуля проходит мимо, вторая попадает в плечо, слегка разворачивая террора…
Пистолет-пулемёт в руках противника изрыгает поток свинца. Витрина слева от меня разлетается дождём осколков. В ураганном темпе всаживаю в террора ещё три пули, но попадает только одна, да и то в правую руку…
Внезапно его грудь взрывается брызгами крови, и он медленно оседает, так и не сняв пальца со спускового крючка. МП-5К выплёвывает из себя остатки магазина и замолкает.
Спасибо, командир.
Сзади грохочет десятимиллиметровый УСП Мисато, бьющий свинцом в кого-то на верхней галерее.
— Син!
Понял.
Переключаю внимание наверх. Среди полуразбитых витрин и пластиковых перегородок мелькают какие-то силуэты. Гражданских там быть не может — или убежали, или мертвы…
Выпускаю остатки обоймы в белый свет, как в копеечку. Шестнадцать, семнадцать… Затвор застывает в крайнем заднем положении. Большим пальцем правой руки нажимаю на кнопку, из рукояти выпадает пустой магазин. Левой пока тянусь к плечевой кобуре за запасной обоймой…
Рядом приземляется ничуть не запыхавшаяся Мисато, сжимающая в руках пистолет. Замечаю, что её левая рука вся в порезах и крови. Слава Богу, неглубоких…
Командир хватает меня за шкирку и оттаскивает в сторону, к другому укрытию.
На ходу вставляю новый магазин, пальцем спускаю затворную задержку. Затвор занимает привычное положение, досылая патрон в ствол.
— Пока они не очухались, нужно уходить, — приказывает командир, когда мы укрываемся уже за другим диваном. — Сколько у тебя патронов?
— Полный магазин — семнадцать.
— Дай мне свой пистолет — у меня только два патрона осталось.
Без разговоров поменялся оружием, мельком отметив, что УСП значительно тяжелее моего уже ставшего привычным «глока».
— Синдзи. К фонтану, ползком. Я прикрою.
— Есть.
Мисато молнией метнулась куда-то в сторону, стреляя из пистолета почти что в автоматическом режиме куда-то наверх. Я быстро пополз вперёд, к высокому каменному барьеру, что окружал небольшой фонтан в центре холла. Откуда-то с его дальнего конца ударили несколько очередей по нашему недавнему укрытию. Обивка дивана словно взорвалась под градом девятимиллиметровых пуль.
В воздухе что-то промелькнуло, и позади меня грохнул взрыв лёгкой наступательной гранаты. Казалось, сильнее в ушах звенеть уже не может… Оказалось, что казалось.
Свистнули осколки, меня осыпало каменной крошкой и землёй из разбитой кадки с какой-то пальмой, что-то в паре мест резануло спину. Ощутил, как спортивная куртка и футболка начали понемногу намокать.
Яростный рык Мисато, звук стреляющего «глока». С протяжным криком кто-то валится с верхнего яруса вниз.
Не обращая внимания на лёгкую боль в спине, дополз до каменного бордюра, бросил взгляд влево, привлечённый каким-то движением.
Метрах в десяти от меня, на полу холла лежит окровавленный молодой парень с азиатской внешностью — ни хрена ни араб. Похоже, тот, что секунду назад свалился сверху. Лицо перекошено от боли и ярости, левая рука из последних сил тянется в мою сторону.
В ней пистолет.
Вытягиваю руку по полу, целюсь во врага, выжимаю спусковой крючок.
Руку сильно дёргает отдачей, прицел тут же сбивается, но контрольный выстрел не требуется — пуля сорокового калибра сносит террористу полчерепа.
Смотрю на человека, которого только что убил и…
Ничего не чувствую. Вообще. Ни страха, ни отвращения. Ничего. Только где-то глубоко, очень глубоко, куда в панике забился Младший, полностью отключившись от внешнего мира, ярче солнца полыхает огонь ужаса и отчаянья…
Но в груди и голове сейчас холодно и пусто. Полный контроль над телом ввиду чрезвычайной обстановки. На окраине сознания мелькает нечто, что можно перевести как:
«Боевая единица противника уничтожена. Фронт — красный уровень опасности. Тыл — жёлтый. Правый фланг — зелёный. Левый фланг — зелёный, контроль, союзник. Расход боеприпасов — 90% (остался один патрон). Не терять бдительности. Продолжать бой».
Враг уничтожен — это хорошо…
В голове набатом бьет единственное слово:
«Вы-жить. Вы-жить. Вы-жить…»
Мисато и ещё пара врагов вяло перестреливаются. Вернее это просто Кацураги экономит патроны, а вот её противники их определённо не жалеют. Один на верхней галерее, примерно на одиннадцать часов, ещё один уровнем ниже — на девять.
Замечаю, что один из убитых терроров лежит совсем рядом. Осторожно подползаю к нему, используя тело как укрытие. Откладываю УСП в сторону и быстро обыскиваю труп. Достаю из наплечной кобуры террора тяжёлый пистолет (судя по маркировке — Зиг-Зауэр П-220) и запасной магазин. Подтягиваю к себе валяющийся рядом машин-пистолет[21], снимаю с пояса убитого пару сдвоенных обойм, скреплённых синей изолентой.
Полминуты на изучение незнакомого пистолета-пулемёта.
Возможность использования трофейного оружия в критических условиях и при нехватке времени — первейшее дело. Ничего сложного — всё оружие построено на одних и тех же принципах, и рассчитано на среднестатического солдата (читай, идиота и кретина)…
Целик, мушка, рукоятка затвора, защёлка магазина, флажковый переключатель режима огня, совмещённый с предохранителем… Так-так, возможность вести огонь фиксированными очередями по три выстрела? Хорошо, хорошо… МП-5 «Kurz»[22] — это вообще просто здорово, отличный пистолет-пулемёт… Две удобные рукояти для удержания, складной приклад, хорошая точность и скорострельность…
Выщёлкиваю магазин — в нём только пяток патронов. Маловато… Переворачиваю «спарку», вставляю новый на тридцать патронов.
Откидывая вбок лёгкий пластиковый приклад, перевожу флажок в положение отсечки по три выстрела. Засовываю в карман куртки запасные магазины к машин-пистолету, во второй примериваюсь запихнуть увесистый пистолет и обойму к нему…
— Синдзи, патроны! — раздаётся позади.
Проклятье…
Запускаю по полу в сторону Мисато трофейный пистолет террориста, а следом — запасную обойму.
— Держи!
Нужно дать Кацураги время и осадить врагов…
Не глядя, боком высовываю пистолет-пулемёт из-за бордюра. Левой рукой крепко сжимаю переднюю рукоять, правой вдавливаю спуск и даю пару коротких неприцельных очередей в сторону противника. МП-5К заходил ходуном в руках (килограмма два с половиной весит, пожалуй…), по ушам ударил грохот выстрелов.
— Прикрываю!
Блин, Мисато, ты чего-то путаешь! Я же не боец-штурмовик, что делать в таких случаях — не знаю!..
Хотя тактика двойки, в принципе, понятна: один — стреляет и прикрывает, другой в это время меняет позицию, а потом наоборот…
Пригибаясь как можно ниже, рванул к выходу, к которому мы с командиром всё-таки подобрались в ходе своих манёвров. Кацураги, высунувшись из-за ещё одной декоративной колонны, быстро и точно стреляла из трофейного ствола, не давая противникам высунуться из укрытий.
Внезапно прямо около меня пролегла автоматная очередь, в пыль кроша каменную плитку пола. Что-то сильно и больно ударило в плечо, сбивая с ног и бросая на пол.