Ага, вот он!.. Ты смотри-ка — каких-то дополнительных полос и голограмм наворотили… А рожа у меня опять хмурая, но это неудивительно — когда меня неделю назад фотографироваться потащили, я как раз после полигона был…
— Нуу… Мало ли что… Кто-то ведь взломал нашу базу данных… Или слил секретную информацию на сторону… Кстати, Синдзи!.. Там ещё пропуск Рей лежит — сходи, занеси ей…
— А чего я сразу? Сама что ли не можешь? — по инерции начал отбрыкиваться я.
— Не могу, — категорично заявила девушка. — Во-первых, я очень занята…
Скептическим взглядом окинул Кацураги, сидящую в настоящий момент на диване и тщательно расчёсывающую свои роскошные волосы.
— Во-вторых, я очень устала…
А я, можно подумать — нет… Только мне кроме стрельбища утром, потом ещё и в зале пришлось позаниматься…
— А в-третьих, у меня нога!..
У тебя нога, а у меня что ли щупаль… Упс!.. Прости, Мисато, чего-то замотался и забыл про твоё ранение…
— Ein Мoment[31], командир!..
Схватил пропуск, прошёл в прихожую, натянул, не зашнуровывая, берцы. Щёлкнул клавишей электронного замка и вышел в коридор. Всё-таки хорошо, что Рей теперь живёт по соседству, а не на кудыкиной горе…
…Неладное я почуял, когда открыл дверь в квартиру Первой (есть у неё привычка иногда не закрывать двери — у Майи, что ли, научилась?)
Причём почуял в самом прямом смысле — явственно пахло чем-то горелым. Вроде бы что-то хэбэшное… И дымка в воздухе витает… Или это мне только мерещится?
Паранойя моментально сделала «стойку», и я сильно пожалел об отсутствии под рукой хоть какого-нибудь оружия. Нет, ну а вдруг?..
— Рей?— произнёс я, осторожно заглядывая в комнату…
И открывая рот от удивления.
Посреди затянутой лёгкой дымкой комнаты Аянами увлечённо тушила полотенцем тлеющую скатерть. Которой был накрыт невысокий столик, заставленный какой-то металлической посудой и парой свечей, одна из которых лежит на столе. Похоже, что сей предмет и стал причиной возгорания…
Стоп.
Стол и скатерть? Свечи?!
— Синдзи, ты слишком рано, — печально отметила Рей, потерянным взглядом осматривая прожженную по центру скатерть и закопчённую посуду.
— Да нет, я уже слишком поздно, — задумчиво поглаживая подбородок, подошёл поближе. — Что тут произошло-то?
— Я поставила свечи, зажгла их и отлучилась, — начала объяснять Первая. — По всей видимости, за время моего отсутствия одна из свечей упала в вазу с бумажными салфетками. Возникло небольшое возгорание. Пламя перекинулось и… Вот.
— Мдя, — заключил я. — Просто чудесно…
Тут до меня дошло, что кое-что меня сейчас в облике Аянами смущает — поверх её обычной блузки и юбки был накинут… кухонный фартук?! На хрена? Первая же обычно сама ничего сложнее лапши не готовит…
Свечи, стол… Таааак…
— Рей, — с подозрением в голосе осведомился я. — А что ты вообще делала-то?
К некоторому моему удивлению Аянами порозовела.
— Ужин.
— Ужин, ага… А ещё свечи и сервировка. На тебя это не похоже, Рей. Это тебе Мисато подсказала?
Вот же провокаторша!..
— Я у неё журнал один взяла и там прочитала, — простодушно поведала Первая.
— И что ты там прочитала? — скорбно поинтересовался я.
— Что если тебе кто-то нравится, то о нём нужно заботиться. Можно, например, ужин приготовить. И описание было с фотографиями…
Я открыл рот. Постоял так секунд пять. Закрыл рот.
— Н-нравится? — запнувшись, спросил, внимательно глядя на Рей.
— Да, — пожала та плечами.
— Это я, что ли?
— Да.
Мляааааа… Виктор, молодец, блин. Подверг заботе и «разморозил», называется… Вот теперь сиди и пожинай плоды… Вот только бы не первая влюблённость, только бы не она, мать её так…
— А… почему? — глупо спросил я.
— Мне… приятно твоё общество, — после некоторого раздумья ответила Рей. — И ведь ты тоже обо мне заботишься, значит, я тебе тоже нравлюсь. Или нет?
Трындец… А ведь всё логично, блин… Нет, не так — блииин…
— Ну, да… — промямлил я, чувствуя, как отчаянно забегали глаза, избегая останавливаться на Рей. Паника, блин, па-ни-ка…
— Ведь это же — дружба, так? Я ничего не путаю?
Фууу… Какой груз с души свалился…
Как же иногда хорошо, что Рей пока что слабо разбирается в тонкостях человеческих отношений… С ее стороны высказываемое имеет только одно значение, без двусмысленностей и намёков. Нравится Аянами моё общество — она так и скажет. Посчитает, что нужно проявить ответную заботу, значит, так тому и быть…
— Конечно, мы — друзья, — растянул я губы в улыбке. Тут глаз зацепился за одну вещь… — Рей, а что у тебя с рукой?
Аянами подняла левую руку с забинтованным большим пальцем. Слегка покрутила ею в воздухе.
— Порезалась, когда… готовила… ужин…
Рей запнулась. В её глазах промелькнула почти что настоящая паника, и Первая бегом рванула на кухню. Я помчался следом за ней.
В дверь мы протиснулись одновременно.
Мать моя женщина, отец мой прокурор!..
Я в ужасе оглядел то, что ещё недавно являлось кухней, а нынче представляло собой небольшой филиал Ада в Токио-3. Густой дым вырывается из духовки, электроплитка залита чем-то жидким и напрочь пригоревшим. Повсюду громоздятся тарелки и сковородки, по-видимому, с результатами предыдущих попыток… Неудачных попыток. Стол завален какими-то ошмётками (иначе и не скажешь) овощей и мяса… Блин, техногенная катастрофа — впору Шойгу вызывать…
— Плохо, — поджав губы, нахмурилась Рей.
Я быстро выхватил у Первой из рук полотенце, открыл дверцу духовки (фу, дымища-то…) и начал доставать обуглившееся нечто…
Ай, чёрт! Горячо! Ептыть… Что это? Гм, похоже на головешки…
— Кажется, в таких случаях принято говорить scheisse, — задумчиво произнесла Аянами.
— А что это хоть было-то? — поинтересовался я, рассматривая глубокое блюдо с напрочь спекшейся массой неопределённого состава. Положил его на кухонный стол, рядом со злополучным журналом, открытым на странице с какими-то кулинарными рецептами. По привычке хотел было усесться на стол, но оценив его чистоту и чистоту моих камуфляжных шорт, передумал и сел на стул.
— Мясная запеканка, — флегматично ответила Рей, открывая окно для проветривания задымлённого помещения. Смирившись с полным провалом миссии, она впала в меланхоличное спокойствие.
Нашёл кухонный нож, поковырялся в том, что задумывалось как запеканка. Нашёл пару более-менее съедобных частей, попробовал.
— Разве это можно есть? — нахмурилась Первая, внимательно глядя, как я пытаюсь жевать этот ужас.
— Ну… — промычал я, пытаясь справиться с комковатой массой, здорово напоминающей по консистенции подошву. — Добавить соевый соус, рисовый гарнир, хлеб…
Да кого я обманываю? По вкусу это тоже была подошва.
Как-то на пробу грыз собственный ботинок, так что знаю, о чём говорю— «тот самый вкус, тот самый чай…»
— Если честно, то не очень, — сделав могучее глотательное движение, заявил я. — Есть только в самый голодный год.
— Плохо, — погрустнела Аянами.
— Да ладно тебе! Мисато всё равно ещё хуже готовит, даже если у неё ничего не пригорает, — рассмеялся я.
— Правда? — удивилась Рей.
— Правда, правда, — заверил я Первую. — Будет что-нибудь предлагать из собственноручно приготовленного — лучше не ешь. ОЧЕНЬ плохо на вкус.
Сущая правда, товарищи! Недавно вот у Кацураги внезапно вышел из тысячелетнего анабиоза инстинкт домохозяйки, и она попыталась приготовить лапшу с овощами и мясом, присовокупив к этому счастью соус собственного приготовления.
Как я тогда бегал и сколько воды выпил!.. Острое, неимоверно жгучее, да ещё и с каким-то сладко-приторным привкусом… Фууу! Мисато тогда от меня ой как наслушалась относительно своих кулинарных и боевых способностей. Фактически я их уравнял и причислил майорскую кулинарию к оружию массового поражения. Кацураги на критику смертельно обиделась и дулась потом, ну просто очень долго… Полчаса где-то.