Внутрь ворвался сильный поток воздуха, и я поспешно захлопнул папку, чтобы бумаги элементарнейшим образом не сдуло. На миг заглянувшее в ангар солнце почти сразу же исчезло, заслонённое исполинской тушей.
Над электромагнитной пушкой завис циклопических размеров транспортный дирижабль с гигантским гербом НЕРВа на борту. Маршевые винтовентиляторы диска развернулись вниз, по всему брюху открылись створки люков, из которых выдвинулись дополнительные маневровые реактивные движки. Дирижабль практически неподвижно завис на месте и начал спускать вниз десятки толстых крепёжных тросов. Наземный персонал со сноровкой, выдававшей недюжинный опыт, подхватывал тросы и тут же крепил их к узловым местам опутавшей рельсотрон паутины транспортной «авоськи». Где-то в отдалении кружились ещё пара десятков тяжёлых вертолётов, предназначенных для транспортировки различных сопутствующих рейлгану частей…
– Слушай, лейтенант, – отвлёк меня фаустовец, протягивая подписанный акт. – Вы что, действительно хотите применить эту штуку в бою?
– Придётся, сэр, – захлопнул я папку, отсалютовал и зашагал к Мисато. – Командир, порядок!..
– Отлично. Сейчас закончим здесь и…
– Йи-ха! Прямо как над Сайгоном!.. – радостно завопил я, восторженно пялясь по сторонам.
Мисато обалдело уставилась на меня и задумчиво постучала по наушникам, проверяя, не ослышалась ли.
– Так в фильмах всегда принято говорить, – пояснил я, перекрывая рёв вертолётного движка.
Кацураги вздохнула. Солдат, сидящий за шестиствольным пулемётом, слегка улыбнулся.
Транспортный UH-1 «Ирокез», он же на жаргоне американских солдат просто «Хьюи», сопровождающий транспортируемую по воздуху электромагнитную пушку, летел над окружающими Токио-3 горами. Ещё один воздушный караван проводил переброску Евы-01, а затем должен был доставить и Нулевую на позицию для стрельбы.
Пилоты получили приказ любой ценой избегать попадания в зону прямой видимости Рамиила – лишний раз провоцировать Ангела на агрессивные действия никто не хотел. Так что летать приходилось только с обратной стороны хребта, стараясь не высовываться за его гребень. Общей точкой сбора была выбрана ровная площадка у крайней южной оконечности озера Асино, поблизости от которой сейчас в лихорадочном темпе оборудовали огневой рубеж.
Рядом с нами неслись несколько двоек боевых вертолётов поддержки АН-1 «Кобра», обеспечивающие почётный эскорт рейлгану. Всё это великолепие НЕРВ выцыганил на время у японской армии по принципу «чтобы было» – типа, несолидно и некуртуазно таскать такую стратегически важную штуковину без должного сопровождения…
Нужно сказать, я не просто в первый раз лечу на самом настоящем боевом вертолёте, но и вообще впервые поднялся в воздух. Как-то не довелось в той жизни полетать даже на самом завалящем самолёте – всё больше по землице ползал… А тут сразу такое!.. Впечатления, нужно признать – незабываемые. Это вам не обычный русский Ми-8, а полуоткрытый американский «ирокез» – машина необычайно старая, но вроде бы надёжная. Ветер в лицо, прямо за бортом проплывают поля и холмы Японии, тело пронизывает вибрация от работающего двигателя, который, вдобавок, ещё и намертво заглушает любой посторонний шум…
Особую остроту ощущениям придавал еще и сам факт полёта не на каком-нибудь прогулочном винтокрыле, а на настоящей боевой машине – пара шестиствольных «миниганов», два блока НУРСов… Ух, сказка! А то всё Ева да Ева… Нет, я всё понимаю – экзотика и подавляющая боевая мощь, но нужно же какое-то разнообразие!..
От нахлынувших впечатлений я осмелел настолько, что даже решился немного высунуться из летящего вертолёта (правда, предварительно проверив надёжность ремней, удерживающих меня в кресле). Ух, круто! Хотя и жутковато. Нет, всё-таки высоты я боюсь достаточно сильно…
– В первый раз, что ли, на вертолёте летишь? – хмуро поинтересовалась Мисато.
– Ага, – жизнерадостно подтвердил я.
– Ну, тогда всё понятно, – слегка улыбнулась девушка. – Я тоже в первый раз почти так же радовалась. Эх, давно же это было… С тех пор мне разонравились вертолёты…
– Помню, помню. Ты как-то говорила, что тебе с ними не везёт.
– Это ещё мягко сказано, – печально произнесла Кацураги. – В Колумбии нас повстанцы подстрелили, в Синьцзяне у нашей вертушки движок отказал. С палубы «Харуны» когда взлетали, вообще чуть хвост не оторвался. Не созданы мы с вертолётами друг для друга, видать…
– Может быть, это всё просто совпадения?
– Нет, Синдзи, – грустно мотнула головой девушка. – Мне как-то Рицко рассказывала, что один раз – случайность, два раза – совпадение, а вот три – это уже закономерность…
– Может быть, может быть…
– …Отсель грозить мы будем… Ангелу, – пробормотал я, отнимая от глаз тяжёлый бинокль.
Пока Мисато улаживала какие-то вопросы со своим замом по техчасти – Оути, не по-японски высоким и худым мужиком с мрачным взглядом, я решил немного осмотреть окрестности.
Мы сейчас находились на склоне невысокой горы, подножие которой и являлось южным берегом озера. Отсюда даже невооружённым взглядом можно было разглядеть расположенные в семи километрах от нас высотные здания Токио-3, а главное – сапфировый октаэдр, застывший невдалеке от набережной. Июльское солнце ярче огня горело в зеркальных гранях Ангела – казалось, какой-то великан случайно обронил посреди нашего города прекрасный драгоценный камень…
Но за этой красотой таились лишь чистое разрушение и хаос, квинтэссенция смерти и ужаса, заключённые в кристаллическую клетку сверхпрочной брони. Девять часов и двадцать бронеплит отделяли Рамиила от цели, а всё человечество от гибели, и только в наших силах сейчас было предотвратить очередной конец света…
Вокруг нас спешно разворачивалась грандиозная строительная площадка – сюда подтягивались десятки тяжёлых бульдозеров и экскаваторов, грузовиков и автоцистерн. Именно отсюда и предполагалось произвести решающий выстрел – на выбор позиции повлияли множество факторов. Тут учитывались расстояние до цели, особенности рельефа, но главное – возможности подвода коммуникаций для обеспечения энергией Евангелионов и рейлгана.
По плану здесь задумывалось оборудовать укреплённую позицию для стрельбы, способную в случае чего обеспечить Евам дополнительную защиту. Объём стройки просто поражал воображение – на территории в несколько футбольных полей грунт утрамбовывали, усиливали бетонными конструкциями, а затем сверху собирались залить специально подвезённым супербакелитом. Рейлган временно разместили на площадке за холмом – собирать его начнут, как только позицию подготовят полностью. А пока у нашего научного отдела как раз есть время аккуратно поковыряться в этой суперпушке… Главное только, чтобы без излишнего фанатизма.
Я кинул взгляд на часы.
Так, вроде бы работа продвигается, из графика не выбиваемся…
Разрешив свои дела, ко мне подошла Мисато, на ходу разговаривая с кем-то по телефону.
– …этот вертолёт. Да, он мне нужен! Ничего не знаю – у меня под рукой сейчас нет ничего более подходящего. Нет, замены я ждать не намерена! Всё, конец связи! Синдзи, за мной – слетаем в ещё одно место.
– Есть, командир! – бодро ответил я, пристраиваясь рядом с майором. Чёрт, хорошо всё-таки чувствовать себя хоть немного причастным к общему делу, даже не садясь в Еву… – А в какое?
– Увидишь, – улыбнулась Кацураги и ехидно добавила. – Тебе наверняка придётся по вкусу…
Залезли в уже знакомый «ирокез», стоящий на спешно оборудованной взлётно-посадочной площадке.
– Так, парни, до вечера поступаете в распоряжение НЕРВа, – скомандовала Мисато экипажу вертушки, залезая в десантный отсек и натягивая переговорное устройство.
– Есть, мэм. Куда направляемся?
– Артиллерийская позиция «Бета», квадрат 10–46.
– Докладывает капитан Иванов! – браво отрапортовал на английском высокий черноволосый офицер в простом полевом камуфляже, спрыгивая с брони. – Отдельный дивизион самоходной артиллерии особой мощности к ведению стрельбы готов!