Реальность навалилась на меня ударами боли, пульсирующей во всём теле в такт ударам сердца.
Сил стоять больше не было, и я рухнул на колени, кроша заточенными наколенниками потрескавшийся и оплавленный бакелит. Упёрся руками в землю, а в следующий миг мой Евангелион завалился на бок и съехал по склону горы Футаго. Ноль-первый врезался в воды Асино, подняв тучу брызг. От соприкосновения с раскалённой бронёй Евы образовалось огромное облако пара.
Ослабшие руки выпустили джойстики управления. Разум затопила спасительная темнота…
Транспортный отсек самолёта. За бортом гудят турбовинтовые движки Ан-12.
Привалившись спиной к двери в кабину, сижу, обхватив руками плечи. Всё тело разрывает огненная боль, терзающая каждую клетку, каждый нерв. Сил терпеть почти нет – хочется закричать или заплакать, но сквозь зубы прорывается лишь сдавленное шипение.
– Больно… – выдавленное из себя слово наждачкой рвёт обожженное горло и гортань.
– Теперь боль всегда будет рядом, – произнёс чей-то смутно знакомый женский голос в дальнем от меня конце отсека.
Затуманенным взглядом попытался найти говорящую женщину. Не получилось – в темноте удалось разглядеть только смутный силуэт.
– Кто… ты? – прохрипел я.
– Боль… Готов ли ты принять эту боль, Третье Дитя? – проигнорировала женщина мой вопрос. – Ведь таков удел Пилотов Евангелионов – причинять боль себе и другим. Готов ли ты принять это?
Я зажмурился от пронзившей моё тело огненной вспышки. Лицо искривила гримаса страдания.
– Это ещё не предел, – печально произнесла незнакомка. – Возможно, когда-нибудь тебе придётся заплатить за победу высшую цену. Такова судьба, такова жизнь…
Плевать.
«Настоящая жизнь – вот она. Я хочу жить по-настоящему, пускай и недолго».
– Пускай… – прохрипел я.
– Любой бой может стать для тебя последним, – продолжал голос. – Но если ты откажешься от пилотирования, то проживёшь свою жизнь в мире и покое. Иначе каждый твой шаг будет оплачен кровью. Твоей кровью.
– Всё равно… я… принимаю… эту… жизнь! – словно бы помимо моей воли вырвались слова.
– Хорошо, – после долгого молчания произнесла женщина. – Ты всё-таки сделал выбор.
– Выбора? Не было выбора…
– Нет, – возразила мне незнакомка. – У тебя был выбор. Ты мог отступить… Но не стал этого делать. Это хорошо – теперь у нас наконец-то появился шанс.
– О чём… ты?
– Неважно. Наше время истекает – тебе пора возвращаться. Ты ещё не закончил одно дело.
– Какое де…
Вспышка.
– …Пилот пришёл в сознание!..
Голоса. Чужие и бесконечно далёкие. Угасающая пульсация боли.
– …Ещё обезболивающего! Живее!..
– Майор, его сердце может не выдержать…
– Уровень синхронизации падает!..
– Без обезболивающего он умрёт от болевого шока. Я приказываю – вколите ему ещё!
– Есть…
– Мисато, ты понимаешь, что делаешь?
– Прекрасно понимаю, Рицко, – жёстко ответила Кацураги. – Рей, быстрее вытаскивай его оттуда.
– Есть.
В глазах по-прежнему кромешная темнота. Я ощутил, как моё ставшее словно бы ватным тело куда-то потащили. Боль постепенно отступала, на её место приходило какое-то отупление и сонливость.
– Синдзи! Синдзи, ответь! Синдзи!..
– Здесь Ноль-первый… – прошептал я. – Со мной всё нормально…
– Чёрта с два там нормально, паршивец! – радостно воскликнула Мисато. – Рей, положи этого героя где поровнее – я уже выслала отряд спасателей.
– Есть, – прозвучал тихий голос Аянами. – Синдзи, как ты?
– Ничего, пойдёт, – скривил я губы в лёгкой ухмылке. – Поцарапало только немного…
– Тебя вылечат, не волнуйся.
– Да я и не волнуюсь… Подожди-ка, Рей, я попробую встать…
– Только осторожнее, Синдзи.
Зрение слегка прояснилось, хотя всё вокруг плыло и размывалось – видимо, органы зрения моей Евы получили серьёзные повреждения. Судя по всему, лежу на спине на берегу озера. Половину поля зрения занимает нависающий над головой Прототип, пристально вглядывающийся в меня единственным глазом. С трудом ворочая непослушными руками и ногами, попытался приподняться и принять сидячее положение. Вышло, честно говоря, хреново, и если бы не вовремя поддержавшая меня Аянами, наверное, упал бы обратно.
– Вот это я понимаю – знатно погуляли… – прохрипел я.
Вокруг на площади в несколько гектаров бушевал жесточайший лесной пожар. Располагавшиеся вблизи противоположного берега озера кварталы Токио-3 оказались практически полностью стёрты с лица земли. Да ещё и дохлый Ангел там вдобавок валялся…
Зрение начало внезапно обостряться, хотя в голове появился какой-то странный шум. То ли продолжает действовать дурь, которой меня обколол автодоктор, то ли Ева себе глаза регенерирует…
Так, ладно – боль ушла, а уж с накатывающим чувством эйфории я как-нибудь справлюсь… Главное – Рамиил уничтожен и всё теперь будет нормально, всё будет хорошо…
– Командир, мы уничтожили цель? – хрипло спросил я, постепенно более-менее приходя в норму. Потом, конечно, отсроченная боль вернётся, но сейчас иначе было никак…
– Мы уже выслали беспилотники, сейчас получим информацию о состоянии Рамиила, – ответила Кацураги.
– Хорошо, подождём…
– Есть данные телеметрии!..
– Что за ерунда? – послышался в эфире обескураженный голос Акаги. – Какого…
– Зафиксировано АТ-поле в районе цели! Напряжённость девяносто две единицы и продолжает возрастать! Цель подаёт признаки жизни! Повторяю, цель не уничтожена!..
У меня словно что-то оборвалось внутри.
– Млять, да сдохнешь ты или нет, урод?! – в ярости рявкнул я. Хлынувший в кровь адреналин, наложившись на действие обезболивающего (читай – наркоты), придал мне новых сил. Со стоном я рывком поднялся на ноги и нашёл взглядом лежащего на боку раненого (!) Ангела.
Так, вроде бы никаких признаков жизни не подаёт… Но АТ-поле ведь генерирует, засранец!..
– Проклятье! – в тон мне прорычала Мисато. – Рей, Синдзи, назад!
Мы с Аянами начали взбираться по пологому склону горы, направляясь на полуразрушенную позицию «Максим».
– Синдзи, Рей – на позиции! Мы всё равно добьём эту тварь!
– Рейлган требует замена ствола – выстрел произвести невозможно!
Хреново…
– Дерьмо!.. Атаковать Ангела обычным оружием!
– Большая часть боекомплекта тяжёлых турелей израсходована. Или с ними нет связи. На развёртывание вооружения приданных частей нужно порядка двадцати минут…
– Это слишком долго! Уцелевшим батареям открыть огонь! Вызвать авиацию!
В сторону Рамиила вновь полетели снаряды и ракеты автоматических батарей, но плотность огня была явно недостаточной.
– Есть связь с авиабазой Йокота! 4-ая эскадрилья на подходе!
– Что у «фантомов»[46] на борту?
– По шесть «Мэвериков»,[47] мэм!
– Этого недостаточно. Что с бомберами?
– Мы связались с Воздвиженкой – 444-й авиаполк будет над Токио через пять минут! На борту «бэкфаеров»[48] N2 – и ядерные заряды!
Давайте, стальные птицы, скорее летите сюда и уничтожьте эту тварь…
Пока в штабе в ураганном темпе планировали дальнейшие действия по уничтожению оказавшегося невероятно живучим Рамиила, мы с Рей добрались до позиции. Пока не поступило никаких новых приказов, я решил на скорую руку оценить уровень полученных Юнитом-01 повреждений. Приборы приборами, но мне хотелось всё выяснить самому…
Пробежался глазами по рукам, кинул взгляд на ноги, выгнув шею, попытался рассмотреть состояние грудной брони. Нда, видок тот еще… Диполимерный титан держался сколько мог, но перед запредельной мощью луча Рамиила не устоял – данный материал был в первую очередь рассчитан на противодействие снарядам и осколкам, но никак не сверхмощным потокам излучения.
46
F-4 «Фантом» – американский многоцелевой истребитель третьего поколения. Используется ВВС Японии в качестве штурмовика.