Вели король решил так быстро уступить, то лишь потому, что он знал, что недовольные опираются на знать, на разрыв с которой он не мог идти. Напротив, чтобы привлечь на свою сторону знать, он только что доверил ей верховное управление страной. Действительно, он сохранил в государственном совете, организованном при правительнице, принца Оранского, графа Эгмонта и сира Глажона; он разделил между самыми влиятельными вельможами страны все штаттальтерские посты в провинциях[30]. А вместо того чтобы выказать ему благодарность или по крайней мере почтительность, на которую он рассчитывал, высшая аристократия не стеснялась противодействовать его планам. Он был этим сильнейшим образом раздосадован и выразил это несколько дней спустя в очень резких выражениях принцу Оранскому[31].
Но если Филипп II вынужден был из-за поставленных ему страной требований пожертвовать значительной частью своих политических планов, то он по крайней мере получил то удовлетворение, что до отъезда из Бельгии принял определенные меры для решения вопроса, который, по его мнению, был важнее всего, а именно религиозного вопроса. Уже в июле на капитуле ордена Золотого руна он поразил собравшихся, потребовав от них обещания следить за подавлением преступлений против веры, напомнив им, что согласно статутам ордена членам его вменяется в обязанность ежедневное посещение церковной службы[32]. 8 августа, — как раз в тот день, когда он получил представление генеральных штатов, — он разослал епископам циркуляр, устанавливавший во всех деталях их обязанности и, точно это было пастырское послание, предписывавший им пользоваться для религиозного воспитания катехизисом, употребляемым в императорских землях, предварительно устранив его длинноты и многословие и переведя его в таком переработанном виде на французский и фламандский языки[33].
В тот же день большой мехельнский совет и провинциальные судебные советы получили приказ применять со всей беспощадностью «плакаты» против сектантов, строго наказывать не только анабаптистов, но также лютеран и сакраментариев, в полной уверенности, что, как бы суровы ни были установленные для еретиков наказания, они полностью отвечают воле короля, и, наконец не ограничиваться одним преследованием сектантов, но и наказывать через городские управления всех тех, кто не соблюдает праздников и постов или неаккуратно посещает церковные службы[34]. Планы короля шли гораздо дальше этих наставлений. Он твердо решил полностью изменить церковную организацию страны. Он получил как раз к этому времени согласие папы на создание 14 новых епископств и университета в Дуэ; последние мероприятия перед его отъездом состояли в проведении этих столь роковых для будущего реформ[35].
25 августа 1559 г. Филипп выехал из Флиссингена. Он был последним государем, имевшим до новейших времен своим местопребыванием бургундские провинции[36]. О тех пор ни испанские короли, ни австрийские императоры больше сюда не показывались. Вплоть до конца XVIII в. Бургундское государство, предоставленное штатгальтерам, управлялось сначала из Мадрида, а затем из Вены и рассматривалось под конец преемниками прежних государей как чужеземное владение; титул его они носили и герб его они помещали на своем гербовом щите, но судьбой его они интересовались исключительно по соображениям международной политики и в силу различных династических комбинаций. Разумеется, это постоянное отсутствие государя, — пример, которому следовали преемники Филиппа, — сыграло свою роль в развитии революции, первые признаки которой были уже налицо с самого начала его царствования. Однако мы полагаем, что всего сказанного нами ранее достаточно, чтобы показать, что не оно было причиной восстания и что потрясение это было неизбежным.
31
Согласно письму, написанному принцем Оранским в 1576 г., король будто бы сказал ему, что «если бы штаты не чувствовали за собой поддержки, они не осмелились бы разговаривать таким тоном».
36
Если не считать Альберта и Изабеллу, которых вряд ли можно рассматривать, как государей.