Но и остальные школы тоже были строжайшим образом подчинены надзору епископов. Никто не мог преподавать в них, не представив предварительно доказательств своего правоверия[892]. Все школьные учебники и книги должны были быть одобрены духовными властями, которые изымали из обращения не только сочинения, подозрительные по излагавшимся в них учениям, но и тех авторов, которые могли испортить молодежь per gentilitatem aut turpes amores[893] (язычеством или гнусной эротикой).
Католическая церковь добивалась такого же контроля, как и над образованием, — и по тем же соображениям — так же и над общественной благотворительностью. Государственные власти поддерживали и эти ее притязания и помогли ей и здесь одержать победу. Местные власти, добровольно пришедшие на помощь епископам в деле организации школ, гораздо менее склонны были мириться с их вмешательством в дела благотворительных учреждений. Но распоряжением от 1606 г., а затем еще более решительным указом 1608 г. установлено было, что впредь при представлении отчетов всех учреждений подобного рода должен был присутствовать представитель епископа[894]. Несмотря на сопротивление некоторых городов — вроде Брюсселя и Буа-ле-Дюка— и колебания брабантского совета, правительство стояло твердо на своем, и им пришлось уступить[895].
Сила и глубина католических настроений в Бельгии с самого начала XVII в. была бы непонятна, если не принять во внимание, наряду с официальной деятельностью епископов, роли самочинного вмешательства духовных орденов. Среди последних, как и во всех других странах, сохранивших верность католической церкви, особое место заняли иезуиты. Но нигде пожалуй это неутомимое воинство Рима не сражалось со столь беззаветной храбростью за контрреформацию и не пользовалось подобным влиянием. Оно с энтузиазмом вмешалось в великую религиозную борьбу, развернувшуюся на нидерландской почве. Оно превратило эту страну, которой со всех сторон угрожали ереси, в подлинное духовное поле битвы. Оно сделало Бельгию базой для армии миссионеров, которую оно направляло на штурм протестантизма в Англию и в Голландию. Его воинственная деятельность развернулась здесь в обстановке непрерывных передвижений войск и грома сражений. Именно интернационалистские устремления иезуитов привлекли их в эти провинции, устои которых потрясены были колебаниями европейской политики и на которые одинаково пристально обращены были взоры как друзей, так и врагов католической церкви и габсбургского дома.
Сначала случай привел сюда иезуитов, и их первые шаги были скромны и весьма трудны по сравнению с той ролью, которую им предстояло сыграть в дальнейшем[896]. В 1542 г. объявление Франциском I войны Карлу V заставило нескольких учившихся в Париже испанских иезуитов покинуть Францию и искать себе прибежища в Нидерландах. Их было всего 8, и в том числе Рибаденейра, Ограда и Эмилий Лойола, племянник основателя ордена. Они, разумеется, направились в лувенский университет. Капеллан Корнелий Висгавен[897] принял их в свой дом, и через очень короткое время их необычный религиозный пыл снискал им расположение канцлера университета Руарда Таппера и благочестивого аббата из Лисси Людовика Блуа. Население тоже заинтересовалось этими иностранцами, как только они начали, еще продолжая посещение лекций, проповедовать в городских церквах. Несмотря на то, что из-за своего незнания фламандского и французского они вынуждены были говорить на латинском языке, их искренность, убежденность, решительность, новизна. их речей и своеобразное красноречие поражали и покоряли их слушателей. После того как «отец» Лефевр[898] во время своего кратковременного пребывания в Лувене организовал небольшую группу, к ним вскоре прибавились новые питомцы. В 1547 г. их насчитывалось уже 19 человек; в этом же году иезуиты раздобыли себе общий дом, который может считаться первым учреждением ордена в Бельгии[899].
896
897