С начала XVII в. государство и господствующие классы стали слишком открыто покровительствовать иезуитам, так что их противникам из светского общества ничего больше не оставалось, как молчать. Но их гегемония вызвала против них довольно сильное оппозиционное движение среди духовенства. Иезуиты жаловались, что их обвиняют в скупости, корыстолюбии, честолюбии и что всякого рода клеветой пытаются отвадить от них все растущее число исповедующихся[953]. Если бы не противодействие Спинолы, их «полевая миссия» была бы провалена[954]. Епископы и священники не без зависти смотрели на их успехи и очень встревожены были тем, что иезуиты с каждым годом все больше вмешивались в дела духовного ведомства[955]. В Генте в 1643 г. епископ Триест пытался отстранить их от преподавания катехизиса и заменить их приходскими священниками[956]. Многие представители высшего духовенства осуждали слишком светский характер иезуитских школ, в которых придавалось преувеличенное значение танцам и музыке[957]. Мехельнский архиепископ Яков Бонен относился к ним явно враждебно и выписал из Франции с целью помешать их успехам много ораторианцев. Лувенский университет в 1566, 1588 и 1594 гг. был упорно против того, чтобы предоставить им возможность организовать публичные лекции по философии[958]. Решение папы в пользу университета в 1596 г. не прекратило столкновений. В 1624 и 1626 гг. пришлось отправить в Испанию Корнелия Янсения, чтобы добиться у короля формального запрещения иезуитским школам давать академические степени.
При этих столкновениях дело шло вовсе не об университетских привилегиях, а о чем-то совершенно ином. В 1570 г. иезуит отец Беллармин во время своего пребывания, в Бельгии боролся с учением блаженного Августина, защищавшимся Михаилом Байем. Несмотря на то, что учение это было осуждено папой в 1567 г., оно тем не менее имело многочисленных сторонников на факультетах Лувена и Дуэ, и это очень тревожило всех тех, кого поражало сходство между ним и протестантским догматом о предопределении[959]. Иезуит Лессий посвятил почти всю жизнь борьбе с этими предтечами янсенизма, и именно с целью открыть доступ в университет его теории о свободе воли иезуиты и стремились проникнуть в него. Во всяком случае путем основания «музея Беллармина» иезуиты создали себе исследовательско-пропагандистский центр, откуда они могли наблюдать за университетом. Впрочем с начала XVII в. интенсивная духовная деятельность иезуитов все более отодвигала на задний план деятельность университета. После смерти Юста Липсия Лувен не имел больше ни одного ученого с европейским именем. Его факультеты, точно так же как и факультеты Дуэ, были не чем иным, как обыкновенными теологическими, юридическими и медицинскими школами. Наука развивалась уже не в них, а в иезуитских школах и резиденциях. Они не только поставляли наиболее выдающихся теологов, на сочинениях которых воспитывалось теперь духовенство[960], но среди них встречались и математики вроде Эгильона и Григория из Сен-Винсента, филологи вроде Андрея Шотта и эрудиты вроде Болланда, Геншена и Папеброша. Из их среды вышла самая крупная историческая работа XVII в. — собрание «Acta Sanctorum». Разнообразие дарований членов иезуитского ордена сказалось даже в области искусства: среди них оказались такие художники, как Даниель Сегерс и такие замечательные архитекторы, как Гюиссенс.
959
В 1588 г. Торренций писал по этому поводу из Антверпена следующие характерные слова: «Nec quid liberum tollentibus arbitrium commode respondere possim invenio, si Lovaniensium opinioni Jocus esse debeat. Ipsis haud dubia sua constat ratio; verum ego et plurimi mecum boni non tam subtiles sumus ingenio, ut haec assequamur» (Я не вижу, какое подходящее возражение можно было бы сделать тем, кто отрицает свободу воли, если принять учение лувенских богословов. Они несомненно понимают свои рассуждения; но я и многие добрые люди вместе со мной не отличаемся столь тонким умом, чтобы их постигнуть), «Bulletin de la Commission royale d'ffistoire», 3-ème série, t. XI, 1870, p. 219.
960
Третий антверпенский синод в 1610 г. постановил, что священники должны иметь в своих библиотеках кроме катехизиса Канизия еще следующие книги: «Catholicum Stapletonb, sermones Costeri ejusque libellos sodalitatis el de controversiis horum temporum, Lessii consuitatio nupera quae religio sit eapessenda, directorium Poland ejusque libellus ob frequenti communione» (Католикон Степльтона, проповеди Костера и его книжки о братстве и о разногласиях наших времен, недавно вышедшее рассуждение Лессия о том, какую религию следует избрать, указатель Поланка и его книжку о частом причащении), т. е. все сочинения иезуитов. De Ram, Synodieon Belgicum, t. III, p. 135.