Эти успехи кальвинизма нетрудно объяснить, если принять во внимание, в каком положении были религиозные дела в Нидерландах. Давно уже дезорганизованным и лишенным пасторов лютеранам и в голову не могло прийти помешать успехам кальвинизма. Более многочисленные, чем лютеране, анабаптисты в течение некоторого времени пытались оказывать сопротивление, но Гвидо Брей решительно сломил его[116], и в конце концов анабаптисты не могли устоять перед методическим прозелитизмом и более высокой организацией кальвинистов. Что касается католиков, т. е. подавляющего большинства, то они оставались равнодушными и безучастными перед лицом новой опасности, угрожавшей их религии. Религиозный пыл явно почти совершенно исчез у них; они оставались верными церкви по традиции, по привычке, из консерватизма, но число готовых защищать католическую веру было крайне незначительно среди них. Во всех слоях населения наблюдались очень тревожные симптомы. Образованные люди большей частью подчеркивали свое равнодушие к религиозным спорам; они были против преследований и подобно Кассандеру, сочинения которого получили широкое распространение в их кругу, были сторонниками свободного и веротерпимого христианства, в котором могли сойтись и объединиться приверженцы различных исповеданий[117]. Некоторые более легкомысленные люди издевались над религиозными обрядами и обнаруживали скептицизм вольнодумцев. Так, например, Монтиньи заявил, что «он пресыщен обеднями»[118], и открыто ел мясо в постные дни. В 1564 г. льежский епископ Жерар Гросбекский констатировал, что «испорченность мыслей и нравов зашла так далеко, что захватила даже значительную часть зрелых людей всех сословий и состояний»[119]. Аналогичные жалобы слышались со всех сторон. Гранвелла, правительница, епископы — все были напуганы упадком католической религии. Создание новых епископств, имевшее как раз целью помочь от этого зла, наоборот, усилило, а не уменьшило его в силу вызванного им недовольства и посеянного им недоверия. Иезуиты попытались проникнуть в Нидерланды, но общественное мнение было явно враждебно настроено по отношению к ним, так что в течение долгого времени они, несмотря на все свои усилия, не могли добиться — влияния на умы. Виглиус отсоветовал Филиппу II открыть им доступ на Нидерланды, и даже в Льеже, куда ересь проникла лишь в очень незначительных размерах, епископ не решался «ввиду плохих времен» предложить штатам мероприятия в пользу иезуитов[120].
При этих условиях кальвинистские проповедники со своим пылом и энергией должны были добиться быстрых успехов. Страстная логика «Наставления в христианской вере» должна была оказать влияние на всех тех, в ком ослабела католическая религия. Ясное и убедительное изложение этой книги немало содействовало успеху ее среди дворян и горожан, которые издавна знали французский язык. Лютера они могли читать лишь в переводе, читая же Кальвина в оригинале, они чувствовали себя ближе к нему и легче поддавались его влиянию. Кроме того их недовольство привилегиями и господствующим положением католического духовенства, в особенности их ненависть к инквизиции, пробудили во многих из них интерес к учению, резко осуждавшему организацию католической церкви. Наконец, к этому же приводило и недовольство, вызванное католическим королем: переход на сторону кальвинизма означал своего рода протест против правительства.
117
119
120