Оцените, например, благородный гнев уравновешенного зеландского гидротехника Андриса Фирлинга, который в 1530 году ужасно возмущался тем, что брюссельские дворяне присваивают себе как синекуру титул «плотинного графа», — по сути, координатора всей гидротехнической деятельности, — никогда не видев ни капли морской воды. «Они разбираются в водостоках [водосточных канавах, по которым можно спускать воду], морской воде и плотинах так же, как свинья в апельсинах!»
Нет, именно сами крестьяне под руководством своих, местных властей поддерживали в рабочем состоянии отдельные участки плотины, и их же созывали в случае срочной необходимости, чтобы построить новую плотину или укрепить существующую. В этом они были настоящими специалистами. Крестьяне заключали сложные договоры со своими соседями, чтобы дренаж польдеров проводить в нужном направлении. И здесь тоже диалог и сотрудничество были жизненно необходимыми условиями. Те формы самоуправления, те установления и те договоренности легли в основу так называемых ватерсхапов, первых демократических организаций этой страны, а также положили начало польдерной модели и одновременно новому виду гражданства.
Новые граждане были горожанами. Низинные Земли наряду с Лондоном и Парижем принадлежат к старейшим урбанизированным районам Европы. С начала XIII века в Голландии появляются город за городом: Дордрехт (1220), Харлем (1245), Делфт и Алкмаар (1246), Амстердам (1275). Появление почти всех этих городов тесно связано с расцветом крупных фламандских торговых городов Брюгге и Гейт и с использованием торгового пути в Северную Германию и Скандинавию, который в основном проходил через новую Голландию. Немецкие торговые города играли жизненно важную роль прежде всего на востоке страны: например, торговый путь из Кёльна в Северную Германию и Скандинавию с древнейших времен проходил по реке Эйссел, на берегах которой возникли такие торговые поселения, как Девентер, Зютфен, Дусбург, Зволле и Кампен. На раскопках древнейших слоев Амстердама среди остатков первых домов были найдены предметы из дальних стран. Зернышки изюма и инжира, например, возможно, из Южной Франции и Италии. Или кусок шелка из Генуи, в 1225 году оказавшийся в только что возникшей рыбацкой деревеньке, которой был тогда Амстердам. Ранняя урбанизация неразрывно связана с географическим положением этой новой освоенной Голландии, охватывающей залив Зёидерзее и побережье Северного моря, дельту великих рек Рейн, Маас и Шельда. Низинные Земли, как пишет голландский историк Йохан Хёйзинга, практически самой природой были предназначены «стать и оставаться страной шкиперов, рыбаков, купцов и фермеров». Ив такой стране мореходов и торговцев по определению стала доминировать городская жизнь. Конечно, такие европейские феномены, как дворянство и рыцарство, не миновали и Нидерланды, во всяком случае восточные провинции, но их влияние здесь было намного менее значительным, чем в других странах. Позлее появились статхаудеры[3], а еще позже даже короли и королевы, но настоящей придворной культуры с ее строго централизованной системой управления Нидерланды практически не знали. Послеримские Низинные Земли начиная со Средних веков развивались в типичную гражданскую республику, в страну городов, и особенно малых городов.
Лейден, например, уже в Средние века был важным центром производства сукна в Европе, индустриальным городом, говоря современным языком. Амстердам уже тогда разбогател благодаря торговле с Балтийским регионом такими массовыми грузами, как древесина и зерно. С XVI века Заанский край неуклонно развивался, превращаясь в суперсовременный (для того времени) индустриальный район, хотя все это процветание держалось в основном на работе деревянных мельниц с крыльями из реек и парусины и на энергии ветра. Не менее важными были десятки городов поменьше, обладавших зачастую даже большей жизненной силой: Кампен, Девентер, Энкхёйзен, Неймеген, Гронинген. Часто они являлись членами немецкого Ганзейского союза, а иногда, как Амстердам, на удивление — нет.
В начале XVI века на юге Голландии больше половины населения проживало в городах. Во Фландрии и в Северной Голландии — треть, а во Фрисландии — четверть. Но такое распределение не было пропорциональным. На протяжении веков ситуация в Нидерландах определялась одним большим городом — Амстердамом, насчитывавшим к 1800 году около 200 тысяч жителей, а также изрядным числом провинциальных городов с населением 30–40 тысяч человек.
3