— Значит, круг поиска расширяется, — развела руками Ниенна. — Но в одном мы можем быть уверены точно.
— И в чем же? — насторожился Альбрехт.
— Эта сволочь — некромансер. Сильный и давно колдующий, раз умеет тьмой становиться. Но, вероятно, плохо обученный. Гулиуса держал на голодном пайке, я с одного удара его упокоила. Значит, силу копит для чего-то важного.
— Узнать бы, для чего, — скрипнул зубами боевик.
— Узнаем, — пообещала Ниенна. — А теперь надо в деревню возвращаться. Предлагаю показать селянам чудище, чтобы они решили, будто их проблема исчезла, и расслабились на празднике. Сами же глядим в оба, паскудник неминуемо объявится. Бережем девок, не отпускаем от себя далеко. Я еще попробую на кладбище местное сходить. Покойники тут, говорят, не встают просто так. Вот и узнаю, что же произошло со здешней землей, раз она мертвецов не выпускает. И хорошо бы упыря сжечь до темноты, а прах закопать. А то очухается еще ночью, тьфу-тьфу-тьфу…
*
Хоронили упыря всей деревней.
Сначала, конечно, бабы поплакали об отце Густаве, который был примерным во всех смыслах человеком — и исповедовал толково, и службы вел справно, и от чарки вина, ежели не в пост подносили, носа не воротил. Затем от души поплевали на тело кровососа, чья морда в опустившихся сумерках стала выглядеть еще паскуднее, пожелали ему вечно корчиться в адских котлах с кипящими нечистотами.
А после того, как тело предали огню, в деревне, наконец, грянул долгожданный праздник.
Напрасно нахваливал Эдгар свои приворотные зелья доверчивым парням. Хорошенькие селяночки вились, будто пчелки, вокруг столичных боевых колдунов. У тройки Альбрехта развязались языки, и Лясан с Эрлом наперебой начали рассказывать, как на тот Самайн «эльфов в капусту порубали, богине ихней паскудной жест срамной прямо у портала показали, да такими выражениями благословили, что у нее ухи острые в гармошку сложились, вот у лялечки нашей спросите, она все видела!»
Ниенна согласно кивала. Послушать боевиков, так они сами всех победили, а Тридамат от одного вида вооруженных до зубов чародеев чуть не получила разрыв сердца. В общем, драпала со всех уродливых ног, аж призраков разогнала, до самого неба улетели.
Но спорить с ребятами не стала. Пусть бахвалятся, девки же слушают, ахают, смотрят восхищенными глазами. Говорят, дело во все времена приятное — отдаться на милость горячей молодой любви, пусть даже на пару дней, пока задание не выполнят.
Говорят, да. Ей этого все равно не светит теперь, седой да бледной почище упыря. И мужика с огненным сердцем, о котором ляпнул орчий шаман, ей не сыскать вовек. Не в сказке живет. Наверное, стоило бы приглядеться к парням попроще, вон тот черноглазый высокий косарь посматривал на нее заинтересованно с самого обеда. Но теперь во взглядах, который он кидал на некромансерку украдкой, думая, что та ничего не замечает, плескались изумление и страх. М-да. Девчонкой, одолевшей в одиночку кровососа, можно восхищаться. Любить и желать — вряд ли.
Ниенна с грустью вздохнула, делая глоток из кружки с квасом. Хмельное она пробовать не стала, ни деревенский самогон на чертополохе, ни Эдгаровы настойки. Не рискнули накачиваться алкоголем Герда с Азали и, как ни странно, Альбрехт. А с другой стороны, правильно — кому-то надо оставаться в строю и в случае чего защищать деревню.
Неподалеку загомонила детвора — здоровеный Бродди закончил катать всех желающих на руках, изображая «карусель», и теперь показывал «суслика», любимую малышневую забаву в Острижском королевстве.
— Фуфлик бальфоооой! — смешно присвистывал он, делая страшные рожи. — Фуфлик злой, идет, вубы точет, фьесть ваф хочет!
Дети хохотали, держась за животы. Азали, сидевшая рядом, посматривала на боевика с явной симпатией. И Ниенна ее понимала. Бродди отказался вешать на уши лапшу сельским девкам, вместо этого с азартом возился с босыми загорелыми сорванцами. Наверное, скучал по оставшимся дома пятерым младшим братьям и сестрам.
Рядом на лавку кто-то плюхнулся. Ниенна подняла глаза.
— Победили мы ту ложку, — довольно призналась Герда, устраиваясь поудобнее. — Правильно Азали думала. Мышье зелье, да такое забористое, что держится на металле не меньше суток, никакой щелок не берет.
— Мышьяк? Откуда он в этой глуши? — удивилась было Ниенна, а потом помрачнела. Ну конечно же. Некромант, поди, учился в одной из пяти чародейских академий Острижского государства, а составление и нейтрализацию самых популярных в народе ядов на первом курсе проходят абсолютно все адепты.