— Ккакого сссффуслика? — опешило чудище. — Ссс ума ссссофла?
Дети, стоявшие около Бродди, так и покатились со смеху. Говорил неведомый колдун ну точь-в-точь как их новый веселый знакомец. Только тот притворялся шепелявым, а этому и не надо было.
Среди взрослой толпы тоже раздались едва слышные смешки.
— Как какого — кривомордого и беззубого, — мигом включилась в разговор Герда. Валькирия паскудно ухмыльнулась и добавила. — У тебя это лучше получается, чем нас убивать, все ж польза на празднике, людей хоть повеселишь…
— Да вы вфффффе ффффдохните фффтроашной фмертью! — взвыл некромансер, мигом вырастая выше крыши самого большого дома.
Но было уже поздно. Смех, как известно, не только продлевает жизнь, но и портит творящиеся рядом заклинания, затрудняя их прохождение в эфире. А уж когда над тобой смеется вся деревня…
С угрожающим воем мглистое облако полыхнуло фиолетовым огнем — и распалось на мелкие туманные клочки, которые истаяли в воздухе.
А площадь содрогнулась от ликующего рева. Сельские парни, еще днем смотревшие на гостей с недовольством, едва дали Эдгару напялить портки, чтобы затем подхватить его и остальных боевиков, и благодарственно подкинуть несколько раз в воздух. Бабки наперебой отпаивали уставшую, но довольную Азали квасом и молоком.
«Завтра наша целительница из нужника не выйдет от такого разнообразия напитков», — лениво подумала Ниенна. Краем глаза некромансерка увидела ковыляющего к площади старого Ероху и с облегчением вздохнула. Кем бы ни был этот странный дед, он явно не желал людям зла.
А об остальном она обязательно узнает завтра.
*
Деревянная лавка в избе старосты, на которой разместили Ниенну, оказалась очень удобной. Может, потому, что была широченной, как сундук, сама некромансерка — невысокой и изящной, а огромный тулуп, который хозяин щедро постелил вместо перины «славной упырьей погубительнице» — мягким, как пушистое облако?
Мешал только храп Герды, к которому под утро добавились зудящие шепотки хозяйки и двух соседок, ладивших тесто на пирожки.
— Агашка с утра ничо, к колодезю за водой прибежала румяная да веселая. Рассказывала чудное — у столичного милсдаря, что злодея ночером по батюшке с матушкой приложил непотребно, под одежей волосьев вовсе никаких нет. Девки-то хохотать начали, а он на них посмотрел ласково и молвил, мол, дурехи вы деревенские, ничо не понимаете. В столицах только мужланы сиволапые шерсть на теле ростят, а приличному, сталбыть, гражданину треба лишнее убирать, ибо он есть человек разумный, а не обиззяна дрессированная. И пахнуть ему должно приятственно, а не козлом смердячим… ой, срам-то какой, бабоньки!
— Срам, срам! — запыхтели вполголоса соседки. — Охти в столицах этих чаво творится, нельзя туда детей пущать ни работу, ни грамоту изучать! А то срамоту енту еще и домой притащат, так позору семье на всю округу будет!..
Ниенна поняла, что подремать ей все равно не дадут, и встала. Поздоровалась с хозяйкой и гостьями, выпила предложенный стакан молока, пообещала явиться к утренней трапезе, поправила на спящей Герде одеяло и вышла из избы.
Утренний туман окутал деревеньку пухлыми клочками, похожими на огромные цветы заморского хлопка. Где-то невдалеке мычали коровы. Из прославившегося на всю деревню амбара доносились хоровые мужские стоны.
— Ниенка, как хорошо, что ты встала! — выскочила ей навстречу Азали. — Выручай, отнеси баричу Репняному и его отцу противоядие, да проследи, чтобы они все выпили! Нельзя время терять, а я оторваться не могу, вон, лежат голубчики, помирать собрались…
Ниенна, ахнув, бросилась под крышу амбара.
Как оказалось, помирала боевая тройка Альбрехта — от банальной утренней болезни, чье название очень напоминает известную птицу из рода фазановых. Легче всех отделался Бродди, он молча сидел в углу и пил пахнущую укропом жижу, черпая ее прямо из кадушки с солеными огурцами. Эрл с Лесаном лежали вповалку на тюках соломы и лишь стонали, прикладывая к вискам мокрые рушники. Рядом валялся тяжело дышащий Эдгар, держась за голову правой рукой. Левая была туго перетянута тканью.
— Вывихнул ночью плечо и набил огроменную шишку на затылке, — тут же наябедничала Азали. — Даже знать не хочу, при каких обстоятельствах! Толку с них сегодня не будет, как минимум, до обеда. Ни в бой, ни в…
Последнее слово от воспитанной целительницы слышать было странно и смешно. Ниенна покачала головой, спросила, где Альбрехт, узнала, что лидер их команды ставит дополнительный силовой магический щит на деревню по границам околицы, взяла у Азали крохотный кисет с двумя большими пилюлями и со спокойной душой отправилась к баричу Ивору с папашей.