Нехорошее предчувствие кольнуло Ниенну еще на выходе с поля. Отсюда по прямой дороге до околицы оставалась от силы половина версты. Но уже было слышно, что в деревне ни звука. Не мычали коровы, не визжали дети, не ругались нецензурной бранью мужики, возвращавшиеся с покоса, не пели о любви девки.
Некромансерка вбежала в ворота, едва переводя дух, и с ужасом поняла, что предчувствие ее не обмануло. Растерянно оглянулась по сторонам. Где боевики? Где Азали с Гердой?
— Внученька, — вдруг тихо позвал ее дребезжащий старческий голос.
Она обернулась и увидела сидящего в кустах деда Ероху. Судя по лицу, тот тоже недавно плакал.
— Беда, внученька, старый барин при смерти, — торопливо начал он рассказ, выбираясь с кряхтением из зарослей чертополоха.
— Не может быть! — ахнула Ниенна. — Он поправлялся, я ему с утра лекарство носила!
— Господин Сапек так сказал, — развел руками старик. — И заявил, мол, перед смертью барин хочет деревенским раздать имущество, чтобы за упокой его души Всеблагому Левию молились. Вот и пошли они, я тут один остался… Мне чужое ни к чему, злато-серебро тем более.
— А наши боевики? А Герда с Азали? — опешила некромансерка.
— Тоже ушли, за порядком следить и от чудища спасать, в случае чего. Не нравится мне это, внученька, ой, не нравится…
Ниенна застыла на месте.
Альбрехт с утра ставил защитные заклинания в границах околицы, ни один некромансер бы не пролез. А управляющий явился и увел всех людей из безопасного места!
Ниенна задрожала так, что лязгнули зубы.
— Дедушка, ваш господин Сапек и есть некромансер, — прошептала она. — Не в усадьбу он их повел, добро делить. А за сокровищами барскими. Жертву принесет массовую, и откроется ему место, где зарыт проклятый клад. Я с утра была у Репняных, противоядие давала. Видать, он понял, что вот-вот старый барин с сыном на поправку пойдут, и затея его провалится. Потому и решил одним махом убить всех зайцев. Деревенские окропят своей кровью землю, некромант получит золото, а обоих Репняных в кандалы да на казнь — за то. что допустили массовое убийство на вверенной им земле…
Некромансерка опустилась в траву и закрыла лицо руками.
— У меня почти нет сил, я калека! — снова заплакала она. — Я полгода назад богиню Тридамат в небытие отправила и несколько сотен загубленных душ освободила, через то здоровье потеряла, мне вовек его не одолеть, а ребята с селянами ушли!
Старик молчал. Затем Ниенна почувствовала, как сухая узловатая рука гладит ее по голове.
— Не реви, внученька. Будем обходиться теми силами, что у нас есть. И твоими умениями.
— То есть? — удивилась некромансерка, вытирая глаза.
Старик смотрел на нее с грустью — и странной надеждой.
— Сейчас не надо сражаться с богиней и освобождать призраков, деточка. Подними из могил семью мою, томятся они в плену много дней. Не выпускает их земля, скованная чужим заклинанием.
— Неупокоенных мертвяков создать и выпустить?! Да вы, дедушка, никак ополоумели? Вы представляете, что случится, если вдобавок к некромансеру по округе будут ходить упыри или еще кто похлеще?
— Там не мертвяки, — покачал головой старик. — И других вариантов нет. Пойдем скорее, иначе случится беда.
— А что же там, в тех могилах? — Ниенна вскочила на ноги и ринулась за стариком. Тот поспешал на удивление быстро для человека, у которого одна нога — деревянная.
Дед не ответил сразу, торопливо ковыляя через репяное поле к кладбищу. И лишь один раз по дороге обернулся.
— Там наше спасение.
*
Еще на подходе к кладбищу Ниенна поняла — что-то не так. Дошло спустя лишь минуту, непростительно долгую в их с дедом Ерохой ситуации.
По кладбищу брели, раскачиваясь на полуистлевших ногах, немертвые. Были среди них и совсем усохшие мумии в тряпье, в котором с трудом угадывалась военная форма прошлого столетия, и босые селяне, у которых из нажитого добра был лишь худой сюртук, и свежераздувшиеся, еще истекающие кровью и гноем девицы — все, как одна, с дырками в груди.
Ниенна едва успела прыгнуть с тропинки в канаву около забора жальника, дернув деда за собой. Тот упал и неловко покатился через скошенную траву, но приземлился удачно — на здоровую ногу.
— Простите, дедушка, но не до церемоний. Сожрут вас твари, и не поморщатся, а у меня не хватит сил и на вашу защиту, и на бой с поганцем. Еще и родственников ваших за каким-то лешим поднимать… Гляньте, вон в той разношерстной толпе их нет?