— Ну? — надменно-вопросительно поднял брови декан.
— Все в порядке, — кивнула Ниенна. — Велите доставить для госпожи несколько платьев, достойных ее высокого статуса. Кремовых, голубых и нежно-розовых, под цвет ее кожи, волос и глаз.
Она чуть задумалась.
— Ещё понадобятся шелковые чулки, расшитые золотом туфли для дома и для танцев, горностаевая накидка, украшения… Ах, да, и одеяло из соболей! И тогда не будет она чинить никаких препятствий.
— И все? — изумился магистр Удмертий. — Весь сыр-бор из-за бабьих тряпок?
— Это не тряпки, а радость, способная скрасить одинокое существование даже призрака. Тем более, прекрасной знатной женщины, — сурово сдвинула брови Ниенна.
Декан поглядел на неё со смешком.
— Смотрите-ка, наша птичка умеет громко и сердито чирикать! Ну, хорошо, сделаем, как ты скажешь. Бери перо и чернильницу, составляй список необходимого для герцогини Инессы, а потом Герда проводит тебя к кастелянше и поможет получить форму. Дальше сама уже разберешься.
Ниенну бросило в жар.
— Так меня приняли? — дрогнувшим голосом спросила она.
— Ну, конечно! — радостно ответила Герда. — Глянь на свои запястья!
Ниенна глянула и ахнула от изумления — прямо по коже тоненькими браслетами бежали изящные и темные, почти черные письмена на непонятном языке. Но в свете лампы они вдруг блеснули фиолетовым.
— Сила, что находится по ту сторону жизни, изучила и приняла тебя, — довольно кивнул магистр Удмертий. — Добро пожаловать на Особый факультет, девочка.
*
— …Ежели мы откроем труды наших уважаемых корифеев целительской науки, господа студиозусы, то изрядно удивимся. Потому как величайшие лекари былых эпох искренне веровали, что в теле плотского создания циркулируют четыре вида жидкости — кровь, желтая желчь, черная желчь и флегма. И каждая из оных несет в себе пользу преогромную для живых существ, питая органы и приливая к членам… Адепт Викентий, я сказал что-то смешное? Может, вам стоит перевестись к дуболомам на боевой факультет? Там вы найдете себе компанию по душе, и будете целыми днями обсуждать процессы размножения у биологических, сталбыть, видов… Нет? Тогда сделайте милость, прекратите хихикать, как продажная девка в портовом борделе. О чем это мы?
Наставник Герий, лысоватый и долговязый некромансер первой степени, поправил очки на носу и продолжил.
— Вот, юные милсдари и милсдарыни, извольте полюбоваться, какая чудесная печень у этого разложенного на хладном столе бедолаги. Что мы можем по ней сказать? Умер носитель от пьянства, но печень, как видите, вполне себе сохранена, ибо смерть к несчастному пришла в виде удара тупым предметом по голове. Он не успел дожить до цирроза и разложения заживо, и в его случае это, пожалуй, к лучшему… Великолепное зрелище, не правда ли? Взгляните, как причудливо набухли вены! А теперь давайте извлечём орган и рассмотрим, сталбыть, изнутри, насколько порчены жиром сосуды… Адепт Сандр, может, вам к лекарям все же наведаться? Вы, стесняюсь напомнить, блюете третий раз за лекцию, а ведь это мы даже до кишечника не добрались!
Ниенна украдкой зевнула.
Четвёртый месяц она в Академии. Былая жизнь словно отступила в тень, сделалась бесцветной и тусклой. Теперь ее руки вместо золотых браслетов и колец с драгоценными камнями украшали кровавые пятна после помощи наставникам на вскрытиях, ожоги, заработанные на алхимических практикумах, и ссадины с синяками — после тренировок на «дристалище», как называли площадку для боев старшекурсники.
«А потому, что мелкота порой со страху и усталости падает и ревет прямо в поединках, — со смешком объяснила ей Герда происхождение слова. — Альбрехт со своими крокодилами любят пугать всяко, да и дерутся, как мухоморами обожрамшись. Девок, правда, особо не трогают. Так, пониже спины лезвием меча плашмя приложат разве что, для смеху…»
После этого откровения Ниенна шарахалась от компании боевиков-старшекурсников, как рогатый от храма Всеблагого Левия. Увы, помогало это не всегда. Специально ее, конечно, никто не искал, чтобы подразнить или сделать какую-то пакость, но при столкновении в коридоре напомнить во всеуслышание про задолженный поцелуй у ворот для этих вахлаков было, можно сказать, делом чести. Только какой-то особой чести, препаскуднейшей.
— Да уймись ты, они всех дразнят, — отмахнулась Герда по привычке нынешним утром, когда они встретились сначала на завтраке, а теперь в толпе целительниц, перемешанной с малой кучкой некромансеров, шли на боевой спарринг. Азам лекарского дела и боевки учили в Академии абсолютно всех адептов. — У Альбрехта вообще семья военная, в королевской армии не последние чины, слышала же про род Вельфов? Все, как один, с сильным магическим даром, причем, конкретно с боевым. Тут без вариантов, или сражаться за корону, или голову на плахе однажды сложить. Слишком уж опасна такая семейка без надлежащего контроля. И мальчик по той же стезе отправится, без вариантов. Он и свою боевую тройку уже натаскивает третий год, чтобы спину прикрывали в заварушках, и в мясорубку все вместе пойдут при необходимости. Конечно, в мирное время им тоскливо, вот и борзеют со скуки. А малышня им вдобавок достойный отпор дать не может.