Она успела скрыться в коридоре как раз в тот миг, когда сзади послышались голоса сокурсников.
*
Увы, Герда и Азали ей не поверили. Сначала обе с тревогой вскочили с валунов у пещеры, увидев пыльную и расстроенную подругу, но та вытащила кубок, и лес вокруг содрогнулся от ликующих воплей. Ниенна попыталась рассказать о произошедшем, но девушки лишь отмахнулись.
— Небось, газа рудного хватанула по пути, — сочувственно бормотала Азали, настраивая крохотный стационарный портал для возвращения в Академию. — Он тут злющий, чего только не примерещится…
— Верно, — кивнула Герда. — Мы с красавчиком одним туточки затихарились пару лет назад, чтобы это, зенки лишние не пялились…
Она чуть покраснела и продолжила.
— А потом задремали в пещере неподалеку, и я через час проснулась, смотрю — вместо него рогатый из Бездны лежит, вооот такие копыта, воот такие клыки! Я ему в морду-то и двинула, а рука у меня тяжелая…
— Продолжения не вышло? — тут же расхохоталась Азали.
— Неа, — с грустью вздохнула валькирия. — Сказал, мол, ежели тебе не понравилось со мной трахаться, надо было сказать сразу, а не драться опосля.
Они благополучно вернулись, получили горячую порцию поздравлений от преподавателей (магистр Рейван одобрительно хлопнул каждую по плечу, да так, что у бедной некромансерки едва не вышибло дух) и весьма прохладную — от сокурсников и конкурентов. Пообедали, посетили баню, а затем еще два семинара по азам составления целительских снадобий. Ниенна выдохнула с облегчением, увидев в очереди в столовой живого и вполне бодрого Эдгара, но на всякий случай обошла его стороной. Все равно было немножечко стыдно.
После занятий она не пошла на ужин, решив подумать в тишине комнаты обо всем произошедшем. Но не успела даже присесть, как дверь распахнулась, и показалась Герда с двумя кружками чая.
— Держи, — сунула она напитки, а затем с ухмылкой вытащила из-за пазухи пирог. — Мягонький, яблочный, свежеспертый с кухни.
И, не дожидаясь вопросов, тихо покаялась.
— Прости меня, ласточка. Честно, думала, ты башкой в пещерах шибанулась или еще чего. А потом поняла, что правду говоришь. Эдгар живой… но какой-то другой.
— В смысле? — удивилась некромансерка, расчищая стол под кружки и угощенье. — Я его два часа назад видела, такой же смазливый и самодовольный.
— Это верно, — с тоской кивнула Герда. — Только он того… к бабам не пристает. Совсем. Даже за задницу никого сегодня в столовой не ущипнул. Лиленка с пятого курса хотела его в гости зазвать — не поверишь, отказался. Говорит, выспаться хочется в одиночестве, бока болят от сегодняшнего забега по лесу… Ты представляешь?! Да у него, охальника, причинное место скорее заболит, ежели к какой-нибудь бабе дольше пары дней не наведается!
Валькирия задумчиво почесала нос и присела в кресло, смахнув с него старые свитки, изображавшие тело человека в разрезе.
— Нет, голубка, что-то неладное происходит в нашем славном заведении. И жопа моя чует — быть беде. И надо подумать, как эту беду предотвратить, не говоря наставникам. Потому что, если ты правильно все поняла, вражиной подлой может оказаться любой из них…
*
Ночь укутала славный столичный город Ахенбург густым синим покрывалом с шитыми золотом звездами. Окрестности словно замерли, растворившись в тишине, и лишь в крохотной комнатке на седьмом этаже башни некромансерского факультета горели огни.
— Эльфы, — с презрением скривилась Герда, отодвигая от края стола опустевшую кружку. — Больше некому. У них это, можно сказать, дело принципа, пакость честному люду сотворить. Помяни мое слово, голубка, если чуешь нехороший душок дерьма в деле, присмотрись повнимательнее, и увидишь торчащие из навозной кучи острые ухи…
— Герда, это расизм! — фыркнула Ниенна, вытирая рот от крошек. — Где твоя толерантность и терпимость?
— Подруга, ты мне такие шуточки брось, — тут же сурово нахмурилась валькирия. — Я не из этих, толерантнутых. Я мужиков люблю, вот чего. Нормальных, плечистых и крепких, которым бабьи сиськи нравятся, а не… Тьфу, пропасть.
Она сплюнула в открытое окно и плюхнулась задом на подоконник, подтянув колени к груди. Клинок в ножнах слабо звякнул о стальную створку.
— А остроухие, скажу я тебе, очень даже при чем. Знаешь, что было на месте нашей Академии шесть сотен лет назад? Лаборатория тут стояла большая, они в ней опыты над людьми ставили кровавые. Останки в ямы сбрасывали и закапывали, как придется, и хоть бы одна собака крест могильный в землю воткнула! Я хоть и видела тех богов в причинном месте, ибо никто из них с небес не сошел, чтобы детей своих земных от издевательств мерзких тварей защитить, но все же это не по-людски как-то. Не отпели, не оплакали, ничегошеньки.