И вот тут-то важная деятельность Борошнева, о которой внушительно говорил недавно Снитко, чуть было не оборвалась…
К вечеру разыскал его порученец начальника артснабжения.
— Вы разминирование закончили? Еще нет? Ну, тогда управятся сами. Генерал распорядился доставить вас в истребительно-противотанковый полк: у них интересные трофеи.
…Целый день полк отражал натиск фашистских танков. До двадцати черных машин с крестами осталось догорать перед огневыми позициями артиллеристов. Одна из них чуть было не ворвалась на батарею с фланга. Точным выстрелом она разбила ближнее орудие, но уцелевший заряжающий успел швырнуть ей под гусеницу противотанковую гранату.
Когда бой закончился, к застывшему танку подошел командир батареи. В сердцах он даже пнул его ногой.
— Ишь гад… орудие разбил! Где я теперь недостающее возьму?
— Товарищ капитан, — вкрадчиво сказал командир отделения разведки. — Ту атаку немецких танков какие-то пушки поддерживали. А потом их «катюши» накрыли. И остались пушки на нейтралке… Может, какая-нибудь из них нам сгодится?
— А ты глядел? Можно вытащить? — усомнился капитан.
— Почему же нельзя? Как раз стемнело. Мы аккуратненько, вручную, и перекатим. После «катюш» около них точно никого нет, можно ручаться!
Сказано — сделано. И на батарее очутились две вражеские пушки, Правда, одна из них от немилосердного реактивного снаряда основательно пострадала, зато другая была в полном порядке.
— Вот ее мы и зачислим в штат батареи! — воскликнул обрадованный капитан. — Снаряды к ней можно раз добыть?
— А как же? Непременно! На их огневой!
— Порядок. А поврежденную отдадим трофейщикам. Думаю, они ею заинтересуются. Пушечки-то не совсем обычные…
Борошнев оглядел подбитое орудие и сразу обратил внимание на его странную конструкцию. Ствол был не с цилиндрическим каналом, как обычно, а с коническим: шире у казенника и уже — у дульного среза.
— Интересно, интересно, — бормотал он. — А что, и выстрелы к ней имеются?
— Раздобыли и выстрелы, — горделиво улыбнулся командир батареи. — У меня ребята хваткие! Понадобится — и черта из-под земли приволокут.
— Вот только покалечена она, — посетовал Борошнев. — Нет полного впечатления…
— Хотите, мы вам и целую покажем?
— А есть? — обрадовался Борошнев. — Так отдайте ее мне! Ее обязательно надо увезти!
— Есть-то есть, — замялся капитан, — Да я ее в штат батареи включил: у нас как раз одного орудия не хватает.
— Ну, это не довод… Пушка — весьма интересная, ее надо показать и командующему фронтом и даже в Москве Даю честное слово, похлопочу в штабе армии, чтобы вам недостающую предоставили. А уж эту я, с вашего позволения, все-таки заберу.
Прикатили целехонькую пушку, принесли все, что имелись, выстрелы — набралось два ящика. Осмотрел Борошнев и их — очень интересные были снаряды: подкалиберные, противотанковые, со стальными выступами у начала и у конца…»Ну да, конечно! В казенной части эти выступы почти распрямлены, а по мере движения снаряда они все больше и больше обжимаются до калибра орудия, и это плотное примыкание снаряда к стенкам ствола увеличивает начальную скорость полета при вылете», — сообразил Борошнев.
Зарядил он пушку, навел на ближний холм, выстрелил — и убедился, что скорость полета снаряда действительно высока. Когда пушку доставили в штаб армии, вокруг нее так и замелькали артвооруженцы, офицеры штаба. Водитель тягача и лейтенант, сопровождавший орудие, одетые в обмундирование первого срока, выглядели именинниками — вот какое диво доставили из родного полка!
Появился и начальник артснабжения армии.
— А где же инженер из арткома, который на днях мне представлялся?
— Он тут, товарищ генерал, — доложил один из офицеров штаба, показывая на Борошнева.
— Ох, ну и вид у вас! — поморщился генерал. Как же я покажу вас командующему фронтом? Вот огневики с передовой, так хоть на парад, а вы…
— У них было во что переодеться, товарищ генерал, объяснил офицер. — А этот военинженер, как вы приказали, трое суток занимался разминированием.
— Ну что с вами поделаешь!.. Садитесь в машину поехали.
Проехав километра два, оказались в расположении командующего фронтом.
К машине подошли командующий армией Иван Степанович Конев, одетый в кожаную куртку, без знаков отличия, и член Военного совета фронта Николай Александрович Булганин, в аккуратной генеральской шинели.
Начальник артвооружения доложил. Конев и Булганин внимательно оглядели пушку.
— Какой же у нее калибр? — поинтересовался Булганин.