Все крупнейшие агентства печати мира обратили пристальное внимание на эту статью. А в самой Германии она вызвала просто замешательство…
Как только не инсинуировали фашистские главари — нагло отрицали факты и аргументы статьи, пускались на дипломатические ухищрения и провокации, лишь бы приглушить, приуменьшить воздействие выступления заместителя Наркома обороны СССР на международную общественность!
В сентябре тридцать пятого года Тухачевский встретился с заместителем начальника генерального штаба французской армии Луазо.
— …Ваша артиллерия не располагает достаточным количеством гаубиц, — озабоченно говорил Тухачевский. — В этом отношении немецкая дивизия значительно превосходит французскую.
Луазо быстро согласился.
— Да, да, мы тоже несколько обеспокоены ростом гаубичной артиллерии в немецких дивизиях.
Тухачевский подчеркнул недостатки в развитии французской противотанковой артиллерии. И опять Луазо поспешил с ним согласиться:
— Действительно, помимо положенного на дивизию количества противотанковых орудии у немцев созданы и резервные дивизионы на механической тяге, которые явно превосходят возможности французской артиллерии… А Тухачевский отметил крайнюю необходимость достижения взаимодействия французской и английской армий на случай разрушения мира Гитлером. Луазо снова кивал недоумевая про себя: «Почему так встревожен этот, еще совсем моложавый русский полководец? Пусть себе вооружаются хоть до зубов эти фашисты, но против Франции-то они не посмеют выступить! Чего же тогда Тухачевский так настойчиво добивается?»
Тухачевский указал на опасность для Англии и Франции возможного захвата фашистами Бельгии и Голландии. Потом — на реальную угрозу с воздуха неудачно расположенной военной индустрии Франции.
Что было говорить Луазо? Он поддакнул и, в свою очередь, нашел критический аспект: выразил неудовольствие очень слабой подготовкой Англии к возможной борьбе в Европе…
Шло время. И буквально каждый месяц выявлялось нарастание военной опасности, истинная сущность политики фашистского лидера и его окружения.
В тридцать седьмом году советский полномочный представитель в Великобритании Майский имел беседу с известнейшим членом английского парламента Ллойд-Джорджем. После встречи Майский записал: «…Я спросил Ллойд-Джорджа, какое впечатление он вынес из своей прошлогодней поездки в Германию.
— Случайно, проезжая на машине по Баварии, — рассказал Ллойд-Джордж, — я натолкнулся на большие войсковые маневры. По части вооружений имеются несомненные успехи. Мне особенно понравилась немецкая противотанковая пушка, которая впоследствии оказалась столь полезной для Франко в Испании…»
(Если бы в годы войны эта запись попалась на глаза Клюеву, то он, несомненно, не преминул бы отметить: не столько пушка поразила Ллойд-Джорджа, сколько ее действие, а точнее — стрельба кумулятивными снарядами. Они-то, снаряды и применены были впервые именно в Испании…)
В течение тридцать седьмого года несколько сообщений отправил в Москву временный поверенный в делах СССР в Германии Г. А. Астахов.
«…Нет оснований видеть признаки какого-либо серьезного перелома к лучшему в отношении нас. Это скорее напоминает затишье (и то относительное), которое в любой момент может смениться новой ожесточенной кампанией, материал для которой тщательно подготавливается и разрабатывается…»
«…У французов имеются сведения из Варшавы о переброске к польско-германской границе значительного количества войск…»
«…Ряд данных последнего времени говорит о том, что подготовка Германии к активным действиям производится усиленным темпом… Идут большие военные маневры, мобилизация резервистов, изъятие казной всех запасов бензина и т. д.
Кроме того, сооружение новых укреплении на французской границе и слухи о новых военных изобретениях (имеются будто бы летучие ракеты торпедного типа…, которыми можно забросать Лондон и Париж) должны, по расчетам Берлина, устрашить Францию и парализовать ее выступление на помощь чехам».
(Сооружение укреплений на французской границе — еще одно доказательство прозорливости Тухачевского. Насчет же «летучих ракет торпедного типа» члены НИГ воскликнули бы хором: «Вот он, прообраз ФАУ!»)