— Круто снято, — сказал кто-то из-за соседнего столика. — Никто не знает, что это за фильм? Хочу посмотреть!
— Но все-таки пускать вирусную рекламу, перекрывая все новости, — это хамство. — Пожилая дама с негодованием встала из-за столика. — Принципиально не буду смотреть это кино!
Но этот разговор уже звучал в полной тишине. Люди вставали из-за столиков какие-то задумчивые, ссутулившиеся, расплачивались и молча, погруженные в себя, выходили из кафе.
— Это очень круто! — пробормотал Хиро. — Я не знаю, как он это сделал, но сделать такое мог только один человек — Воронов! Я потрясен и раздавлен. И даже боюсь представить, что сейчас начнется! Макс, блин! Ты зверски крут! Я бы никогда не решился!
Агата и Амаль смотрели на Хиро и ничего не могли понять в его монологе. К столику подошел Майкл:
— Простите, пожалуйста, не подумайте, что я пристаю к вашей девушке. Но у меня такое ощущение, что если я не вспомню, где я ее видел, то я просто сойду с ума!
— Ничего, — рассмеялся Амаль. — Очень забавная ситуация. Мне самому интересно, где вы ее видели.
— Простите, мне кажется, что у вас какое-то необычное имя… Может быть, Амалия?
— Почти, — кивнула Агата, — Агата.
— Точно! Агата! Я уверен в этом! Но я так и не могу вас вспомнить!
К столику подошла Магда, и, выслушав весь разговор, спросила Агату:
— Мне кажется, что когда-то давно, даже уж и не помню когда, я ночевала в вашей квартире? У вас еще был такой синий плюшевый медведь…
— Верно, ночевала, — растерялась Агата, — и медведь был… Но… Хиро, что происходит?!
Хиро сидевший с лицом, закрытым ладонями, встрепенулся:
— Они вспоминают, Агата. Они вспоминают, кто они такие и где они. На этой уйдет некоторое время. Представляешь, что будет? Когда они все вспомнят? Макс все-таки гений!
— Мы долетели до нужной планеты? — спросил Амаль.
— Да. Мы на ее орбите. И можем спускаться вниз. И получать свои настоящие тела. Сначала все будут одинаковые. Почти совсем одинаковые, каким их сделает машина-создатель. Но потом, под влиянием своих генов и своего разума эти люди начнут меняться. Худеть, толстеть, их лица будут приобретать то выражение, что диктует им внутренняя сущность. Будет очень много работы… Надо заново строить всю цивилизацию!
Тут Агата увидела, что Майкл и Магда по-прежнему стоят у стола, но их лица уже полны ужаса.
— Я помню, как я покупала билет, — сказала Магда.
— Боже мой, — в глазах Майкла появились слезы. — Там все погибли! Ведь это же была документальная съемка?!
В углу кафе кто-то громко зарыдал.
— Все кончилось, все это кончилось! Внизу мы будем счастливы! — раздавался глухой утешающий голос.
— Ты — Амаль! — сказал Майкл. — А вы к нам приходили тестировать кофе. А ты, ты… недаром я узнал тебя первую!
Майкл обнял Агату.
— Закрывайте кафе, молодой человек, — сказал Хиро. — Сегодня клиентов уже не будет. Идите домой, к своим близким и вспоминайте все вашу прошлую жизнь. Плачьте по погибшим в катастрофе. И готовьтесь к будущей жизни.
— Вот и все? Все кончилось? — Агата чувствовала, как в ее памяти разноцветными вспышками появляются воспоминания. — А где мой отец? И где мама?
— Странно, — сказал Амаль, — мне кажется, что мой отец когда-то был археологом… Какие-то раскопки… Как такое может быть? Он же простой человек, работает в маркете…
— Многое изменилось в этом мире, Амаль. Но сейчас все вернутся к себе. Если смогут.
И с жалостью посмотрев на Агату, добавил:
— Ничего не кончилось, все только начинается. Все только начинается. Пойдемте куда-нибудь. Может, Агата, к тебе? Покажешь нам синего плюшевого медведя?
На улице было удивительно. Казалось, что они и впрямь очутились в каком-то фантастическом кинофильме. Многие останавливали машины, будучи не в силах ехать, и просто сидели, пытаясь вспомнить, кто они и где. Кто-то плакал в голос, кто-то смеялся. Но большинство просто шли, погруженные в себя, с задумчивыми глазами, обращенными внутрь своих душ.