— Ну не знаю, Максим Александрович же был очень умный, мой муж всегда восхищался им. И я думаю, он придумает что-нибудь. Причем такое, что нам и в голову не может прийти.
— Мы, вот как раз по поводу вашего мужа. Где он?
— Ой! Вы что, не знаете?! — И женщина перешла на шепот. — Его уже очень давно арестовали, примерно тогда же, когда Воронов исчез. И мы, как ни выясняли, не можем узнать, где он находится. Не говорят и все. Дескать, особо опасный государственный преступник содержится в секретной тюрьме. Вот и все.
— А может быть, у вас у самой есть какие-то мысли, где он может быть? В тюрьме, в НСБ…
— Не думаю, — покачала головой Милена, — про тюрьму еще давно ходили слухи, что его там нет… А в НСБ — ну, может, и в НСБ. Но почему-то мне так не кажется.
Когда через пару минут они вышли на улицу, Тыца расхохотался.
— Сходили, узнали много нового. Хорошее начало. Признавайся, ты нас специально повел, чтобы мы услышали еще раз, какой ты гениальный! Да не парься Макс, я вот в этом убежден! Честное слово!
Тут Тыца пошел очень медленно, и, проходя мимо двух беседующих на тротуаре женщин, довольно громко, но приглушенным голосом сказал, обращаясь к Максу:
— Ты слышал? Максим Воронов пробрался каким-то образом на наш уровень, и собирается украсть Старка, это его пилот. Говорят, будет война!
Макс застыл как вкопанный. Сумел, видимо, диким усилием воли, подтянуть отвисшую челюсть и с ужасом оглянулся на женщин. Они явно слышали, что сказал Тыца, и смотрели на компанию во все глаза. Компания, кстати, представляла весьма интересное зрелище: Макс, со снова отвисшей челюстью, Катя и Лера с глазами величиной с блюдца и довольный красавчик Тыца, который был весьма похож даже не столько на актера, сколько на какого-нибудь мексиканского жиголо. И он продолжал, в отличие от остальных, замерших как соляные столбы, идти дальше. Причем какой-то вихлястой походкой, явно позаимствованной у незнакомого ему мексиканского жиголо. Макс сделал несколько кенгуриных прыжков и, жестко схватив Тыцу за рукав, заорал шепотом:
— Ты чего творишь? С катушек слетел, что ли?
— А чего? — изумился Тыца.
— Ты чего сейчас ляпнул? — На Макса было страшно смотреть. Он покраснел от гнева, а руки его, казалось, сами тянутся к горлу вихлястого жиголо.
— А, вот ты о чем. — И Тыца, обращаясь даже не к Максу, а к трем мужчинам, стоявшим около автомобиля и что-то обсуждавшим, сказал: — Я о том, что на наш уровень пробрался Максим Воронов со своей бандой! Хотят убить Вайса и затем украсть пилота Старка. Воронов поклялся, что сам зарежет Вайса. Лично. Какой-то специальной штукой, которая действует даже в таких условиях.
Как Макса прямо в этот момент не схватил инфаркт — сказать сложно. Он хотел что-то высказать Тыце, но вместо слов из его рта вырывалось только мычание:
— Э! Ты! Ды! Свсм! Твршь! Ск! Уууу!
— Ты чего вскипятился-то так? — Тыца остановился и якобы с легким удивлением, которое все равно не могло скрыть его ироничную улыбку, уставился на Макса.
— Да ты сдаешь всех с потрохами! Все наши планы! Даже не планы, вообще какой-то бред несешь!
— Слушай, Макс, а что я должен делать, по-твоему? Где искать твоего Старка мы не знаем. Я вот, кстати, думаю, что его и в самом деле в тюрьме нет. Сидит ли он в НСБ? Ну тоже сомнительно. Как ты его будешь искать? Не знаешь? А я знаю. Они сами нам должны показать, где он находится. Понимаешь? Усилить охрану, перевезти его куда-то, ну что угодно.
Макс тяжело вздохнул, провел рукой себе по лицу, словно стирая с него что-то, и стал понемногу приходить в себя.
— Вечно, Тыца, твои шуточки, — Лера дала Тыце кулаком в плечо, и судя по лицу последнего, весьма чувствительно. — Сколько лет тебя знаю, а все никак не привыкну. Но зачем ты нес какой-то берд про «зарежу», про войну и так далее?
— Ну, Лера, это же элементарная психология! Если это просто новость — она может конкретного человека не взволновать. Ну и подумаешь — какой-то Воронов похищает какого-то Кларка… Зачем… Почему…
— Старка! — исправил Макс.
— Это ты знаешь, это тебе важно, а им все равно. И потому для них нужен крючок. Ну вот, например, дамам я сказал, что будет война. Что такое война для женщины? Муж идет воевать, дети могут остаться без отца, все заботы ложатся на ее плечи ну и так далее. И она сразу начинает обсуждать тему «как бы не было войны». А почему она будет? Ну как же! Воронов собрался! И далее по тексту.
У мужчин другой крючок. То есть, не только красивая месть — зарежет Вайса, но и техника — какой-то особый девайс, которым можно убить. И начинается: да такого не существует! У Воронова может быть! Законы физики! Законы бизнеса! Ну и обсуждение мести, что каждый бы сделал, будь на твоем месте, зарезал, повесил или бы расстрелял — как приятная острая приправка к спору об оружии. Логично?