На видном месте в кабинете начальника Максима Лебедева красовалось старинное ружье с гравированными листьями на стволе. Максим был уверен, что ружье это никогда не стреляло и, вопреки известной фразе Чехова, никогда не выстрелит. Антон Борисович не был охотником и вообще не поощрял применения силы. Даже воздерживался от этого по отношению к сотрудникам вверенного ему отделения. Хотя, как казалось Максу, порою ему очень хотелось это сделать. Как, впрочем, и сейчас. Сегодня образ шефа был весьма далек от миролюбивого.
— Ты понимаешь башкой своей, за какое место меня подвесят сперва журналисты, а потом — муниципалы? — кипятился Антон Борисович, потрясая кулаком в старческих пятнах. Голос его при этом оставался таким же нудным, как и всегда: — «Сотрудник полицейского управления в шесть часов утра бегал по крышам жилых домов и стрелял из пистолета». Вот так кратко будут звучать эти новости! И это я тебе еще самый мягкий вариант цитирую, из «Аргументов», а что может «Независимая» написать, даже представить страшно!
— Но, господин майор…
— И это притом, Лебедев, заметь, что я не буду им рассказывать, как ты там ругался с обоями! И ребятам велел, чтобы вот такие вот замки на рты себе повесили!
— Я действовал согласно инструкции. На меня было совершено нападение. Да и все признаки тяжкого преступления были налицо…
— Вот именно — были! И где они? Растворились? Что мне ответить журналистам: первый труп сам отцепился с крюка и вышел перекурить, второй улетел в неизвестном направлении, как Бэтмен, а Лебедев — настоящий профессионал, хотя врун, болтун и хохотун?
Максим вздохнул и попытался сказать, как можно спокойнее и четче:
— Там был труп. И я его отчетливо видел…
— И он всех нас видел, труп этот! Где — не скажу. — Антон Борисович передохнул и для успокоения погладил листья стоящей на столе пальмы. Макс тут же попытался встрять:
— А этого, который исчез, я если не убил, то ранил. Это точно. Нужно прошерстить все больницы…
— Разберемся. С больницами… — вздохнул Антон Борисович и откинулся в кресле. — Есть проблемы важнее. Тут запрос из НСБ пришел. Требуют внутреннего расследования по твою душу. И собираются сюда еще и лично заявиться. Будут с минуты на минуту. Хорошо еще, что прокурор Балакирев вчера в столицу выехал. Будет через два дня. Так что постановление об аресте им пока не подписать. И у нас есть время подготовиться.
Антон Борисович внушительно постучал по столу пальцем:
— Мне нужны контраргументы. Внушительные. Реальные аргументы, Максим. Ты меня понял?
Макс уныло кивнул. Шеф достал из ящика чип в пластиковой коробке и запустил его по поверхности стола Максу.
— Сдай экспресс-анализ Михалычу. Хочу быть уверен, что ты не принимал ничего недозволенного… И готовь аргументы. Запомни — сегодня последний день, когда я отстаиваю какие-то твои права. Дальше уже сам.
Макс раздраженно схватил чип, засунул его в карман и поднялся:
— Разрешите идти?
Шеф пристально глянул на Макса, покачал головой и показал указательным пальцем левой руки себе на правое запястье. Лебедев вздохнул и прикрепил чип к своему запястью. Раздался неприятный писк, и Макс поморщился от легкого укола.
— К Михалычу! Прямо сейчас. И, кстати, не забудьте — сегодня ваш отдел по плану навещает психолога. И учтите, что до выяснения обстоятельств вы, Лебедев, отстранены. Ясно?
Макс вздохнул и вышел в рабочий холл.
Здесь царило обычное оживление. За парой десятков компьютеров сидели все, кто не был в патрулировании. Кто-то готовился к экзамену для очередного звания, кто-то болтал по голографическому каналу, кто-то, вполголоса кляня бюрократов, заполнял на планшете какие-то служебные таблицы.
Антон, накачанный блондин, сидя у громадного монитора, в который раз уже пытался набрать необходимое количество очков в автосимуляторе. Ким Стрельцов, ближайший друг и напарник Максима, нависал над блондином, давая нужные советы:
— Да куда ты! Ну ты баран! Жми его к обочине! Ну!
— А я что делаю?! — зло возражал Антон.
— Да ни фига ты не делаешь! Не пропусти!..
На экране машина преступника свернула в узкий переулок, а Антон умудрился его проскочить: