Как Ан и предполагала, колдун прятался на земле, около трансформаторной будки. Он оказался долговязым и тощим мужчиной в каких-то грязных обносках. Она бы даже не узнала бы в этой тени человека, если бы напуганный стуком лап Кела колдун не кинулся бежать. Он ловко перепрыгнул через валяющийся на земле бетонный блок и попытался скрыться среди ржавых автомобилей.
Но Кел, даже на трёх лапах, был быстрее.
Зверь настиг беглеца в три прыжка и опрокинул на землю. Когда к нему подбежала Ан, колдун был уже мёртв.
— Ну, молодец. И что теперь с ним делать?! — она раздражённо толкнула морду зверя. Кел, уже нацелившийся на впалую грудь трупа, обиженно отвернулся и поклацал зубами. Его хвост ударил её по ногам. Ан погладила бок зверя и присела рядом с телом. Кел сломал колдуну шею и спину. Шансов у человечка не было. Теперь покойник уже точно не заговорит. А спросить было что: кто он такой, откуда у него ошейники и знания, как подчинять себе Серых тварей? И один ли он, или таких умников много?
— Ан!
Она оглянулась на Меркия. Чернорясый топтался около двери и звал её. Ан почувствовала раздражение от его воплей и нелепых движений, но вспомнила, что в отличие от неё, он в ночи ни зги не видит.
— Фонарь подбери, придурок! — крикнула она.
Меркий замер, потом, после нескольких нелепых телодвижений поднял выроненный фонарь, уныло освещавший днище автомобильного остова.
— Сюда иди, мне нужен свет, — велела она. Монашек, спотыкаясь на ямах и ударяясь о мусор, подковылял к ней. Пятно света фонаря нервно металось по земле.
— Ан, я сломал ногу!
— Где ты умудрился?!.. Если бы сломал, не смог бы встать, — не хватало ещё, чтобы святоша захромал. Ан хотела уже завтра днём добраться до Моста и идти дальше в одиночестве до следующего глупого приступа милосердия. С хромым чернорясым, если за несколько дней доползут. Завтра — или скорее уже сегодня — его ещё отпустит действие огня-камня, и он начнёт мёрзнуть и уставать. Даже если она потащит его на себе, за день не уложатся.
Меркий дрожащими руками осветил фигуру колдуна.
— Это он?!
— Дай сюда, — Ан отобрала у него фонарь и посветила на тело.
— Я его знал! — прохрипел Меркий. — Это брат Эмет, из нашей обители. Он шел со мной к Госпоже, но мы… Я не видел, но значит, раз он жив, то он… никогда бы не подумал…
Ан оглядела жертву Кела. Колдун был грязным, тощим и больным. Синющую кожу покрывали следы от присосок нимфы и синяки. Ан убрала с лица покойника грязные волосы и тряпки. Морок пропал, и она увидела настоящий облик колдуна. Лицо у него было маленьким, с тонкими, какими-то крысиными чертами. Ан никогда его не видела.
— Это не Эмет, — ошарашенно пробормотал Меркий. — Но… Я его… где-то видел!
Ан повернулась к нему.
— И кто это?
— Я не помню, — немедленно смутился чернорясый. — Но я его где-то видел!
— Где ты мог видеть мужика, который может напялить на серую тварь ошейник? — буркнула Ан. — Да успокойся уже, он умер, и это его настоящее лицо, а не морок.
— Я правда где-то его видел! Вот этого человека! Возможно, на том берегу.
"Или ты просто не хочешь сознаваться, что брякнул глупость". Настроение у Ан стало отвратительным. Она принялась осматривать карманы покойника. В карманах его тряпок, некогда бывших чем-то вроде рабочей одежды, нашлась целая куча мелкого барахла вроде колпачков, гвоздей и бумажек, пачку сухих галет и три очень интересные вещицы. Одна оказалась платиновым свистком с клеймом в виде распахнутой зубастой пасти, а вторая — длинным поводком из желтоватого металла. Меркий не понял, что это за вещи, а Ан не стала заострять на них внимание. Свисток и поводок. Первый — подозвать тварь, второй — смирить, прежде чем надеть на неё ошейник. Откуда у вшивого бродяги такое богатство?
Третьей интересной находкой оказался грубый латунный брелок, отлитый в форме расколотого сердца с тремя розами. Ан молча повертела его в руках. Брелок можно было бы принять за простую безделушку, если бы не столько совпадений: он, расколотое сердце, и колдун, подчинивший тварей.
— Это символ Госпожи! — фонарь уже не дрожал в руках Меркия.
— Чего? — вынырнула из своих мыслей Ан.
— Символ Госпожи. Её герб…. очень похоже на её герб… — смутился под её вниманием святоша.
— Госпожа — это кто? — устало спросила Ан.
— Правительница нашего берега реки и всех окрестностей около озёр, — пустился в объяснения Меркий. — Мудрая и справедливая правительница, благородная кровь! Неужели ты её не знаешь?