— Ты точно цела? — тихо спросил отец. Он был бронзовый от южного солнца, и слишком легко одет для осени.
— Ага. Дедушка же тебе сказал.
— Да мало ли что он сказал, — отец крепко её обнял. Ан прижалась к боку и закрыла глаза.
— Ты выросла, — тихо сказал отец, гладя её голову и плечи.
— Ты меня меньше месяца не видел, куда я могла вырасти? — Ан оглянулась на окна школы. Интересно, кто их сейчас видит? Да и чёрт с ними. Пусть ищут и думают, что хотят.
— Когда свои дети будут, поймёшь. Вы растёте быстрее, чем успеваешь опомниться.
— Так останься дома, па. Не уезжай.
Отец не ответил. Они сидели долго, чуть ли не до обеда, и молчали. Ан знала, что папе лучше не оставаться дома.
Каждый год он несколько раз приезжал к ней, неделю жил на диване в гостиной. Ан бросала уёбу, все дела, брюзжащего Кела, и они проводили время вместе, навёрстывая то, что могли бы вместе делать отец и дочь. Например, ходили в зоопарк. Ан ловила себя на мысли, что на третьем десятке глупо заниматься такими детскими вещами, но ей было плевать. Отец зимой пошутил, что её теперь можно не называть тыковкой, и Ан немедленно собралась и начала подкрашивать волосы. Иногда она перебарщивала, и отец её дразнил ржавчиной и апельсином. Ан делала вид, что обижалась.
А пока отец был в отъезде, она всё чаще думала, что после учёбы стоило бы выбраться из Дома, уехать далеко-далеко и поселиться где-нибудь у тёплого моря, подальше от семьи, глупых людей и шума. Ан накопила денег, научилась работать и уговорила отца согласиться на её план. Оставалось одно препятствие: они были модификатами, они не были гражданами и принадлежали Дедушке. А что думал по поводу её плана он, Ан не знала. Возможно потому, что никак не решалась спросить у него самого. Хотя все считали, что дед ей благоволит, раз регулярно зовёт помочь справиться с техникой в его кабинеет или лабораториях, Ан так не думала.
Перед отъездом Дедушка позвал её починить фильтр в его аквариуме. Ан не отказалась. В большой гостиной их создателя, несмотря на прошедшие с того несчастливого дня, когда Боец всё испортил, ничего не изменилось, только вместо стеклянного стола стоял простой деревянный из гладко отполированных досок.
Пока она разбирала на расстеленной плёнке на рядом с аквариумом фильтр, Дедушка сидел в кресле и читал. Планшет на столе неторопливо бубнил выпуск новостей. Ан слушала его вполуха. То, что происходило в мире, волновало её мало. Благодаря некоторым родственникам она знала, что цена всем этим новостями не выше, чем её старым домашним кедам.
Но одна новость заставила её вздрогнуть. Рассуждение о возможном уравнивании модификатов первых поколений в правах с людьми. Ан аккуратно положила отвёртку на пол так, чтобы плёнка не шуршала.
— Интересно?
Ан не услышала, как Дедушка подошел, но уже почти привычно не вздрогнула. Только очень глубоко внутри пообещала, в который раз, быть внимательней.
— Вроде того, — Ан не стала скрывать и сосредоточилась на фильтре, изредка поглядывая на белые мягкие ботинки на светлом ковре чуть в стороне от неё.
— Ты, если мне не изменяет память, хочешь куда-нибудь уехать отсюда. Твой дядя мне рассказал, а ему, полагаю, Кел.
— Я была бы не против, — осторожно согласилась Ан и мысленно пообещала утопить мерзавца-брата.
— Тебе так надоела наша семья?
— Нет, разумеется. Просто мне кажется, пора будет отправляться в свое плавание.
— Не хочешь остаться здесь, как твой брат Келиан?
— Я не против, но хочу попробовать жить сама. А там уже решу. Вернуться-то я всегда смогу?
Дедушка хмыкнул и присел на подлокотник ближайшего дивана. Ан приподняла взгляд. Дедушка, как всегда в своих простых штанах и футболке смотрел в окно и пил кофе из чашки с глупой кошачьей рожицей
— Поедешь к своей подруге Рем?
— Не знаю еще.
— Что ж, я не против, на случай, если тебе вдруг понадобится мое мнение.
— Мм, спасибо!
— И я бы посоветовал тебе забрать с собой отца. Думаю, какое-то время ему будет безопаснее побыть с тобой.
— Хорошо, — Ан остро захотелось спросить, к чему этот совет. Но перебороть привычку молчать в дедовом присутствии и не раздражать, оказалось выше её сил. Дедушка словно почувствовал её внутренние сомнения, и дружелюбно спросил: