— Показывай.
Ан принесла с собой несколько хрустальных стаканов, кусок цветного стекла, три ложечки с изображением всадника на черенке и большой никелированный чайник. Всё было чистым, блестящим и безумно дорогим по нынешним временам. Кое-что было честно куплено, кое-что честно заработано, кое-что досталось не очень честно, а ложечки она украла.
Тётушка перебирала вещи, пробовала их на зуб и гладила, как живых.
— Рада, что вам нравится, тётушка.
— Спасибо, милая, — Жадина взяла на руки большой чайник. — Ты всегда была хорошей девочкой, в отличие от твоих кузенов и… — она поджала губы. Потом поставила чайник на стол. — Почти такой же хорошей, как мой мальчик.
Тётушка переставила несколько банок на буфете и водрузила на освободившееся место чайник. Потом передумала, составила банки со стола на пол и поставила чайник рядом с примусом.
— Усаживайся, милая, я тебя чаем угощу, — ворковала Жадина, копошась в своём барахле.
— Спасибо, тётушка. Я обрадовалась, когда узнала, что кто-то из семьи жив. Я думала, я вообще одна осталась, — Ан оглянулась в поисках места, потом вздохнула и села прямо на стопку каких-то тряпок на табурете. В громоздких доспехах среди множества давно никому не нужных вещей она чувствовала себя неуютно. В доме пахло пылью, сыростью и чем-то, что Ан никак не могла вспомнить, но что ассоциировалось у неё с погребами, затхлостью и заброшенностью. Всё её существо требовало немедленно убраться отсюда.
Ан посмотрела налево, на тётушку около буфета, потом направо, на стол. Кел по её приказу снова лёг так, что слился с тенями коридора. Только поблёскивали жёлтые глаза.
Глядя на тонкие руки тётушки Ан не удержалась и всё же достала из сумки три банки с консервами. Не старые. Севернее этих мест снова научились делать закатки. Тётушка угощению страшно обрадовалась, одну, меньшую банку с речной рыбой открыла, остальные припрятала в буфет. За приоткрывшейся дверцей Ану видела стопки жестяных банок, на части которых ещё сохранились бумажные этикетки. Вот и поддавайся жалости.
— Ну как же так, никто не остался! Должен же был остаться кто-то из наших. Вот про тебя я не знала, милая, а ты появилась. Наверняка кто-то из наших ходит ещё или живёт где-то далеко, как Ювелир, — Жадина достала из буфета старый жестяной чайник и, потерев бок, водрузила его на примус. Потом налила воды из пластиковой баклажки и разожгла огонь. Запахло бензином. Ан с трудом удержалсь от того, чтобы не поморщиться.
— Ой, вы знаете, где Ювелир? Я про него ни слова не слышала, даже про вас узнала тут случайно. Мне сказали, что тут живёт коллекционер, и что я могу вам продать вот это всё. А я послушала и поняла, что тут живёт не просто-то коллекционер, а именно вы.
Тётушка хихикнула.
— Коллекционер, говоришь? Да, мне иногда приносят вещи на продажу. Последнее время всё меньше, я уже не такая, как раньше, плохо вижу. Глаз уже не тот, совсем не тот… Хм, о чём это я? Ах да, чай, милая, я напою тебя чаем. Ты лучше расскажи, где ты была, что о тебе ни слова, ни весточки не было. Говоришь, никого из семьи больше не встречала?
— Да, уже очень долго не встречала. Я с тех пор, как ушла из города, никого не видела. Я там с Келом жила какое-то время. Я ждала, когда мой папа объявится. Потом Кел мне надоел, мы поругались, и я ушла на юг, где потеплее.
— Хм… — тётушка достала маленькую жестянку и вытрясла из неё несколько чёрных крупинок в ладонь, пересчитала, и ссыпала в чайник.
— Я потом узнала, что очень сглупила. Оказалось, что буквально через несколько недель в Город вернулся Совершенный… Вы же помните дядю? И с ним ещё много кто.
— О да, я слышала об этом, — тётушка пососала палец, внимательно разглядывая Ан сквозь очки.
— Вас с ним не было?
Жадина слишком резко поджала губы и бросила:
— Не было.
— Эх. Жалко. Я вот по глупости тоже ушла. Вы слышали, дядю убили несколько лет назад, и всё, что он делал для людей, рухнуло. Так жалко. Я слишком поздно вернулась в Город и узнала обо всём. Как вы думаете, тётушка?
— Да мне-то откуда знать? — Жадина поставил чайник на примус и вернулась к буфету. — Милая, прибавь огня, пожалуйста. Я сейчас тебе что-нибудь вкусное найду!
Ан потянулась вперёд, на мгновение отвернувшись от буфета. Пока она крутила грязную ручку примуса, на краю её зрения хлопнула дверца буфета и что-то металлически стукнуло о дерево. Когда Ан выпрямилась, тётушка уже прикрыла таинственный предмет тряпьём, некогда бывшем рушниками, и перебирала плошки за стеклянными дверцами.