А был там еще один плотник, которому стало очень жаль Манэ, и он сложил песню, сказав в ней так:
Государь, услышав эту песню, тоже пожалел плотника, почувствовал раскаяние и, вздыхая с грустью-досадой, сказал: «Чуть было не потерял человека!»
И отрядил гонца с объявлением о помиловании, посадил его на черного коня из Капи[892] и велел скакать к месту казни, остановить ее и огласить прощение. Вот так были развязаны веревки, которыми был связан плотник. И была сложена еще такая песня:
В одной книге вместо «простился бы с жизнью» говорится «не успел бы тот вовремя».
Весной 14-го года, в день Цутиноэ-тора начального месяца года, когда новолуние пришлось на день Хиноэ-но тора, Муса-но сугури Аво и его спутники, вместе с посланцем из Курэ [китайское царство У], бросили якорь в Суминоэ, привезя с собой искусных мастеров, посланных ко двору Курэ, — а именно, ткачей Ая и ткачей Курэ, а также швей по шелку Э-пимэ и Ото-пимэ.
В том месте сделали дорогу для гостей из Курэ, пустив ее через дорогу Сипату-но мити.
В 3-м месяце был отдан приказ оми и мурази встречать посланцев из Курэ. Поселили людей Курэ в Пи-но кумано-но. Поэтому это место зовется Курэ-пара, Поле [людей из] Курэ. Швею Э-пимэ отдали служить божеству Опо-мива-но ками. Ото-пимэ сделали главой рода-корпорации швей Ая-но кину-нупи-бэ. А портные-ткачи Ая и Курэ стали предками рода-корпорации Асука-но кину-нупи-бэ и Исэ-но кину-нупи.
Летом, в день новолуния Киноэ-ума государь пожелал встретиться с людьми из Курэ [китайское царство У] и спросил министров, одного за другим: «Кого будет лучше назначить им в сотрапезники?»
«Лучше всего Нэ-но оми», — ответили министры, все как один. Государь распорядился тогда, чтобы Нэ-но оми присутствовал за столом.
И вот, устроили пир гостям из Курэ в Таканоки-но пара, в Исо-но ками. А государь потихоньку послал одного тонэри, чтобы тот посмотрел, как там все устроено. Тонэри, вернувшись, доложил: «У Нэ-но оми на голове драгоценный головной убор, весьма изысканный и великолепный. И все говорили: „Он надевал его и прежде, когда принимал послов“, — так мне сказали».
Государь захотел сам посмотреть на этот убор и призвал оми и мурази прийти ко дворцу одетыми так же, как во время приема послов. Государыня, [увидав их в этой одежде,] взглянув на небо, тяжко вздохнула, пролила слезу и казалась опечаленной. «Почему ты изволишь плакать?» — спросил государь. Государыня, спустившись с ложа[894], ответила: «Этот драгоценный убор когда-то давно мой старший брат, принц Опо-кусака, поднес мне в то время, когда, по повелению государя Анапо[895], отдавал меня, недостойную, государю. Потому-то я и заподозрила Нэ-но оми, и ненароком уронила слезу и опечалилась».
Услышав это, государь удивился и разгневался. Приступил с допросом к Нэ-но оми. Тот в ответ: «Смерти, смерти достоин твой недостойный слуга за его ошибку». Государь повелел тогда: «Пусть дети детей и внуки внуков Нэ-но оми, на протяжении восьми десятков поколений, не входят в число министров двора».
И решил казнить его.
Нэ-но оми же убежал и спрятался, добрался до Пинэ, там выстроил укрепление из рисовой соломы, устроил засаду и стал сопротивляться. В конце концов он был убит войсками. Государь же отдал повеление всем управам, и дети и внуки Пи-но оми были разделены надвое, одна часть их стала простыми людьми в роду-корпорации Опо-кусака-бэ, и они были переданы государыне. Оставшаяся часть была пожалована распорядителю угодий Тину-но агата, где они были назначены таскать мешки.
Затем, отыскав потомка Пи-кака, Нанипа-но киси[896], государь пожаловал ему титул, сделав его Опо-кусака-бэ-но киси. О людях [рода] Пи-кака говорится в свитке государя Анапо.
Уже когда все успокоилось, Вонэ-но оми, как-то, лежа ночью, сказал кому-то: «Замок государя вовсе не прочен. Вот замок моего отца — крепок».
891
«Зачерненный шнурок» — вероятно, плотницкий инструмент, применявшийся для отвеса и проведения линий на дереве. Автор песни, как видно, хочет сообщить правителю о высоких профессиональных качествах плотника, выразив степень его мастерства этой метафорой.
892
Трудно судить, славились ли кони из Капи (Каи, соврем. Яманаси) еще до реформ Тайка или приобрели популярность потом.
По данным «Энгисики», по всей стране тогда были учреждены почтовые станции, лошадей для них правительство покупало у крестьян. Цена на них колебалась в зависимости от региона. Были установлены три группы районов со своими ценами, причем Капи попало в самую низкую третью группу. Однако возможно, что в некоторые периоды до этого районирования цен лошади из Капи ценились выше — упоминания о закупке для императора черных коней из Капи встречаются в других ранних памятниках, например, в «Житии Сё: току-тайси» («Сё: току-тайси дэнрэки»).
893
«Черный, как тутовые ягоды» (
Авторство этой песни вызывает разные догадки — то ли ее спел правитель, то ли, что более вероятно, — как и предыдущую, другой плотник, или же обобщенный автор («люди того времени»).