Вечерний Либорайо был красив – он принарядился в золотые листья, он прибил пыль легким дневным дождем. Он сиял длинными драгоценными нитями фонарей, он горел в ночи неоном реклам на домах. Он пах розами. Он пах спокойствием, которое так любила Ник. Устремлялись в небеса небоскребы. Шумели улочки. Нагло подавали сигналы клаксонов машины – их видимо смущал белый конь на проезжей части. Зак улыбнулся – если прогонят из Холмов, он поселится тут.
Сэм, явно чувствуя себя неловко, осматривалась и пыталась привыкнуть к Либорайо.
Зак тихо сказал:
– Это хороший город. Мика, твой отец, будет жить тут. Теперь это и твой дом.
Она, явно недовольно, передернула плечами:
– У меня есть свой дом.
Зак вспомнил те развалины, которые она звала домом, и тактично сказал:
– Зону сложно назвать домом. Хотя ты хорошо придумала с зоной, тебя было трудно найти. Только зона не дом.
Она твердо повторила:
– Это мой дом. И я еду с тобой только из-за отца – учти.
– Я помню. Но Мика будет жить тут, так что… Привыкай.
– Ты повторяешься. – она склонилась над корзинкой, где спала малышка, осторожно поправила одеяло, проверила заклинания холода на бутылочках со смесью – скоро кормить, это Заку подсказывали наны в Эш. Сэм не боялась двигаться, несмотря на скорость – она знала, что наносеть надежна. Хотя в последнем Зак уже сомневался – последнее время наны все чаще и чаще приходилось обновлять и перезаливать. И вроде вспышек на Солнце не было, чтобы магнитное поле так возрастало и выбивало наны. Может, где-то сверхновая взорвалась? Да нет, тогда спутники первыми бы отказали…
Зак связался с Микой, еще раз уточняя адрес места встречи – что-то смущало его, а что точно – он не мог сказать. Он вызвал в памяти карту города и охнул, проверяя номер строения – это была больница святой Лалии! И, скажите на милость, что Мика там делал?! Почему его нельзя оставить без присмотра даже на несколько дней?! Куда он влип, так что попал в больницу… Зак поджал губы.
Сэм внимательно посмотрела на него:
– Проблемы?
– Нет.
– Ложь, – возразила она.
– Пока не проблемы, – старательно выделив голосом первое слово, поправился Зак. Вспомнил же, что Сэм полиморф, а, значит, легко считывает эмпатический слой, как и он сам сейчас. Угораздило же родиться магом. В свое сумасшествие он уже не верил.
– И все же?
– Мика в больнице. Причин не знаю – вы, семейка Рассел, те еще скрытные…
Сэм лишь кивнула, но напряглась – Зак, чье загрязнение достигло почти 95 %, хорошо это чувствовал: её волнение, её страх, её нежелание уезжать из зоны. Да и… Её любовь к кому-то, кого она не показала в зоне, кого ждала до последнего и с кем не попрощалась. Вот кому сейчас не позавидуешь – волнуется же, места себе не находит, ищет и не находит. М-да… Расселы же! Что Ник, что Сэм – уезжают и никогда не думают, кого оставляют за спиной...
Конь, пугая вечернее дорожное движение скоростью – он обгонял дорогие спорткары, которых полным-полно было в центре, мчался в сторону больницы – Зак не выдержал, сюрпризы Расселов его чуть достали.
Нагло занимая больничную парковку, Зак спешился, помогая Сэм – та ни корзинку с малышкой, ни рюкзак ему так и не отдала. Сама все несла – недоверчивая девочка!
Зак сверился с номерами палат и направился к лифту – усиленная охрана (и вот почему?!) пропустила их без проблем – только странно смотрели на Семечку и спешно докладывали что-то по служебной связи.
Медленно ползущий лифт.
Коридор.
Опять пост охраны.
Зак не выдержал, отправил Мике: «Если ты при смерти – сам добью, чтобы не мучил!». Неизвестность пугала.
Палата.
Дверь.
И… Неизвестность не пугала. Неизвестность полусидела себе в кровати, странно вглядываясь в Зака. Наверное, точно так же он смотрел на неё.
Очень похожая на его Сэм – та как раз с криком: «Па!» – врезалась в Мику и, кажется, все же плакала.
Очень похожая… Та же копна диких белокурых кудряшек, те же огромные глаза ангела, то же недоверие на лице. Такая же хрупкая, плечо плотно забинтовано, рука в удерживающей повязке… Такая же и все же чуть другая.
– Представьтесь, пожалуйста. – тихо сказала очередная Сэм, которой быть не должно было – Ольха… Ольха все же умудрился солгать – ну надо же! И ведь невозможно же солгать, а эти умудрились. Или их самих ввели в заблуждение.
– Алое Пламя Заката. По паспорту Зак Клауд.
– Не тот, – выдохнула новая Сэм, хмурясь.
– Тот, – возразил Зак, ничего не понимая. Он оценил расстояние, на всякий случай приготовился к удару и сказал: – Я Зак Клауд заявляю, что Сэм Рассел является моей невестой и находиться под моей защитой!
Он выпустил наны, которые неожиданно не смогли пробиться. Сэм оказалась вампиром. Что ж, придется действовать чуть иначе.
– Вы опоздали, Зак Клауд. Я уже нахожусь под защитой Клэра Клауда.
Эта Сэм оказалась на диво адекватной и воспитанной. Первая, кто не возмутилась и не попыталась ударить. Заодно стал понятен интерес Мики к Клэру. Вот только обратный интерес Клэра к семейству Рассел совершенно непонятен. Он просто невозможен: Клэр и политика – два взаимонепересекающихся мира. Или кто-то обвел всех вокруг пальца. Клэр?! Зак в который раз понял, что он ничего не знает о мире и собственном окружении – ужасающее чувство!
Тем временем Сэм, которая из зоны – Зак вздрогнул: так скоро и запутаться недолго, – выпустила Мику из объятий и поставила корзинку с малышкой на стол:
– Простите… Я просто… Я просто так долго ждала… – Она повернулась к Сэм, которая лежала в кровати: – Я…
Та улыбнулась:
– Единичка. Ты Единичка. А я – Пятерка. Меня зовут Ви.
Та подалась к Ви и обняла её:
– Я рада, что ты выжила. И… Прости… Прости за все. – Она выпрямилась и показала на корзинку: – А там моя дочь Эш. Эшлин Рассел. Вот как-то так…
Повисла неловкая тишина, когда каждый собирается мыслями и не знает, что сказать первым… Мика неуверенно склонился над корзинкой. Сэм прикусила губу, и тут Линдро Росси не нашлось. Ви смотрела куда-то в одеяло, словно искала там смысл вселенной или усмиряла своих внутренних демонов.
Наны все же прорвались через легкие, тут же докладывая о состоянии Ви и принимаясь за лечение. Зак удивленно приподнял бровь и разорвал тишину:
– Однако… Ви, у меня для тебя замечательные новости.
Та выпрямилась и посмотрела на Зака – притворная хрупкость, скрывавшая упрямство и упорство.
– Слушаю.
– Во-первых, в тебе нет нанов. С тринадцати лет нет.
Ви вздрогнула, но ничего не сказала.
– Так что программа Дуба тебя не касалась – я потом тебе расскажу про неё…
Она как-то грустно, слишком отчаянно рассмеялась на эту новость.
Мика вздохнул и прислал сообщение: «У неё есть ребенок. И про программу репродукции она знает».
Зак тут же ответил – все же Мика, первый начинающий разговор, это чудо: «Значит, тот ребенок рожден по любви, а не из-за Дуба – только и всего!». Уже вслух он продолжил:
– И на тебе, Ви, нет поисковой метки, как на всех клонах было, например, на Сэм…
И вот зря он так сказал – Сэм напряглась, а Ви приподняла вверх левую руку, обнажая плечо:
– Случайно не на левой руке она была? Левой руки у меня нет с тринадцати лет – тогда же, когда пропали… наны…
Зак лишь кивнул, узнав характерный шрам новообращенных.
– Тогда ясно, куда делись наны и ясно, что я непроходимая дура. – Ви замерла, вновь упираясь взглядом в одеяло. Мика мягко подался к ней, но она чуть отстранилась. Сэм же дернулась, удивленно вглядываясь в Зака:
– Метка? На мне… Есть… Метка?